— Социальный паспорт, — Сато достал из кармана пластиковую карточку с голограммой. — У нас действует система социального учета личности. То, за что нас не любит весь так называемый «цивилизованный» мир, вопя о японском фашизме и тоталитаризме. Каждый гражданин или приезжий при появлении на территории Нихон получает социальный паспорт, где указывается количество баллов, показывающее его ценность для общества. И в эти баллы входит все. Получил образование, сделал что-то хорошее для страны, упорно трудился — получи свои баллы, перешел через дорогу в неположенном месте или совершил любое другое правонарушение, не говоря уж о преступлении — баллы минус. Вот так работает эта система. И если у тебя мизерное количество баллов — путь тебе закрыт почти повсюду. От взятия кредита до аренды квартиры, тебе скорее всего откажут повсюду.

— Точно тоталитаризм, — заметил я.

— Ну это на взгляд гайдзинов. Менталитет нашей нации отличается от вашего, как Луна от Солнца.

Я удержался от комментария про дрессированных муравьев. И это если судить о том, что я знал о японцах еще до того. Работать по девяносто часов в неделю без отгулов и выходных, пахать сверхурочно без оплаты, спать в капсулах, чтобы не ездить домой, петь каждое утро гимн корпорации… Не зря у них есть такое понятие, как «кароши» — смерть от переутомления на работе. Они производят впечатление даже не винтиков, а именно обезличенной массы муравьев, приносящих доходы своему муравейнику. Так что да, менталитет у нас разный. И слава богу.

— А кто же контролирует все это? Это же какие вычислительные мощности должны быть, на грани фантастики? — спросила Анька.

— Даже за гранью. Контролирует все это одна система — Реми. Как она сделана и что из себя представляет — государственная тайна и одна большая загадка.

— Всевидящее око, — подал голос слушавший все это Иван. — Большой брат следит за тобой.

— Ну я бы не стал сводить это к Оруэллу, — сказал Сато. — Но в принципе да. Ну а теперь представьте ситуацию — вы вышли погулять, система вас не обнаружила, какой-то бдительный житель сообщил кэйсацу — извините, но на японцев вы совсем не похожи — и вас задержали. Начнутся разбирательства, дознания и тому подобные вещи. А это может плохо отразиться на нашем клане и принести большие неприятности, и не только вам. Оно нам всем надо? А легально в Японию, тем более со своим, мягко скажем, необычным для таможни грузом вы бы не попали. Вот и думайте, хотите ли вы полюбоваться видами Токио — согласен, они стоят того, чтобы на них посмотреть — с такими проблемами для всех. Я думаю, что нет.

— И правильно думаете, — сказал Иван. — Так, команда, зовем Аканэ и идем заселяться по комнатам. Но не расслабляться.

— Это совершенно излишне, — поклонился Сато. — Вы под нашей охраной, и мы ее обеспечим.

— Спасибо. Верю. Но на всякий случай — береженого бог бережет…

— А небереженого конвой стережет, — пробормотал я.

— Что, простите? — переспросил Сато. — Я не знаю русского.

— Что надо быть всегда настороже, даже находясь под такой великолепной охраной, как ваша, — сказал ему Иван.

— Ну что же, ваше право. Внутри дома вы можете делать что угодно, — кивнул Сато. — Аканэ!