Нацепив на лицо самое серьезное выражение, я постарался максимально расплывчато отвечать, не забывая вставлять незначительные детали, которые добавили в мои слова щепоть правдивости.
Впрочем, барона было не провести. Он будто чуял мое нежелание отвечать прямо и сыпал новыми и новыми вопросами.
Я стойко держался.
И когда нас прервал стук в дверь, я незаметно перевел дух.
Но это было только начало.
Тот самый боец, который привел меня к Глассу, принес небольшую резную шкатулку. Барон с кивком принял ее и поставил на стол.
А затем допрос продолжился.
На чистом адреналине от всей ситуации я начал более точно отвечать и вскоре понял, что в дело включилась память Владимира.
А барон после каждого вопроса заглядывал под крышку шкатулки, хмурился и спрашивал что-то новое.
У него там детектор лжи, что ли?
Через два часа поток вопросов иссяк. Гласс удовлетворенно кивнул и сказал:
— Вы нам подходите. Но я хотел бы предложить вам нечто иное, чем просто офицерское звание и работу в кабинете.
Глава 8
— Но для начала мне нужно у вас кое-что спросить.
Барон ловко откинул крышку шкатулки, заглянул в нее, потом посмотрел на меня, словно прикидывая, достоин ли я такой чести. А затем сам себе кивнул и развернул ее ко мне. На темно-синей бархатной подложке лежал небольшой, размером с куриное яйцо, прозрачный шар. Он мне напомнил сувенир из многочисленных лавок на любом курорте. Только надписи с названием города не хватает.
Меня разобрало любопытство. Что я должен был увидеть в этом шаре? Или он как-то должен светиться? И почему Гласс делает вид, что это так важно?
— Что вы видите? — спросил он меня.
— Нич… — едва я начал говорить, как вдруг что-то поменялось.
В глубине этого странного артефакта появилась серая муть. Она поднималась из самого центра и вскоре заполнила весь шар. Чем больше я в нее вглядывался, тем четче и ярче становились образы.
В какой-то момент картинка окончательно сформировалась. На ней барон резко вскакивает, замахивается и бьет меня кулаком справа.