- Конечно. А вакансии смотрел? Что-то уже выбрал?

- Смотрел, но всё как-то не очень. В основном или платят мало, или требования заоблачные. Чёрт, как же не вовремя появился этот Городецкий! А у тебя что?

- Есть пару хороших вариантов, но пока тут предлагают более выгодные условия.

- Да что ты заладила: “тут, тут”? Нет у него ещё ни одного заказа такого, чтобы больше зарплату платить!

- Ой, а ты знаешь, что у него есть? Может, пока всё в стадии обсуждения и подписания, а через неделю уже аванс дадут?

- Нет, я уверен, что он поговорит-поговорит, и сольётся. Ну сама посуди, откуда у молокососа какие-то крутые договора?

К счастью, у Юры звонит телефон, и я ухожу собираться домой – рабочий день окончен.

Мне совсем не нравится сложившаяся ситуация. Удивляет реакция Юры на неотвратимо приближающуюся потерю работы и отсутствие видимой активности в поиске новой. Можно сколько угодно рассуждать о равноправии и прочей модной лабуде, но мужчина всё-таки должен быть добытчиком, должен стремиться к улучшению материального положения семьи. Может быть, он просто скрывает от меня свои усилия в поиске работы, стесняясь того, что он вовсе не так востребован, как ему хотелось бы? Это единственное рациональное объяснение происходящего…

Мы не ссоримся, не спорим. Юра больше не вспоминает ни о Марке, ни о том злополучном тестовом задании, ни об увольнении. Мы просто живём. Утром встаём, завтракаем, вместе идём на работу. Вместе обедаем, вместе возвращаемся домой. На выходных едем в гости к его родителям. И может показаться, что всё у нас по-прежнему отлично. Чёрная полоса, если и промелькнула, то тут же растворилась и перекрылась светлой.

Но что-то не даёт мне покоя… То ли интуиция пытается о чём-то предупредить, то ли я слишком злопамятная и никак не могу загасить в себе обиду на несправедливые обидные слова. Даже занимаясь любовью, ощущаю странное напряжение между нами. Оно не усиливается, а равномерно распределяется по всей нашей жизни, отравляя собой воздух, который мы вдыхаем, и заражая меня беспокойством. Я жду. Сама не знаю, чего. Но когда взрыв происходит, то я понимаю, что всё к этому шло. И я даже оказываюсь к нему готова.

- Когда там у тебя финал проекта? Ты ведь сдала его уже? В чём задержка? – спрашивает Юра как-то за завтраком.

Нормальный вопрос. Мы часто обговариваем рабочие моменты, делимся успехами и проблемами. Димон в курсе наших отношений, и во избежание пересудов всегда разводит нас по разным проектам, чтобы мы не пересекались.

- Клиент никак замечания не пришлёт. Обещал ещё вчера, но отзвонился и сказал, что сегодня до обеда. А там – как получится. Сам понимаешь, что невозможно предугадать, какая вожжа попадёт под хвост заказчику. Надеюсь, с багами за день-два справлюсь.

- А когда ты на новую работу выходишь? Первое уже завтра, а ты всё ещё не получила расчёт.

Контроль со стороны Юры я обычно воспринимаю как проявление заботы, поэтому он меня не раздражает. Но тут напрягаюсь. Я точно помню, что ничего не говорила ему о том, что согласилась на предложение работы и первого числа должна была приступить на новом месте. Стремление во всём выстраивать логические цепочки причинно-следственных связей тут же заставляет шестерёнки в голове крутиться и решать детективную загадку.

- А откуда ты знаешь про первое число?

Узнать он мог только одним способом, и это мне очень не нравится.

- Да, это я так сказал, просто. Ты ведь заявление давно написала, я подумал, что как раз с первого ты и уволишься.

- Рылся в моём ноутбуке? Или в телефоне? В электронной почте моей копался?

Внимательно слежу за выражением лица. Какое из предположений окажется верным? Как он будет оправдываться? Знает же, что я ненавижу, когда лазят в мои вещи.