Помимо участия в праздниках провинциальной ложи, члены ложи Урании устраивали торжественные вечера своими силами. Так, 17 марта 1776 года отмечали годовщину открытия ложи. «Был концерт очень хороший, — вспоминал А. Я. Ильин. — Всех братьев тут находилось без малого человек сто. Ужин был хороший. Мы поехали оттуда в исходе первого часу пополуночи, а еще никто не выезжал прежде нас, и все сидели еще по местам, не думая разъезжаться».
В Шотландии и США масоны проводили торжественную церемонию закладки первого камня своего храма. «Братья» собирались в доме одного из них и надевали свои отличительные знаки. Помещение охранялось стражами. Начиналось заседание, и брат, председательствовавший на церемонии, в краткой речи излагал ее цель. Шествие направлялось к тому месту, где должно быть построено здание.
Во главе его двигались два стража с обнаженными шпагами в руках, за ними — «колонна гармонии»: «братья», играющие на разных инструментах; затем — несколько стюардов или экспертов, которых можно было узнать по белым жезлам. За стюардами шли секретарь с мешком, казначей с гроссбухом, венерабль и знаменосец, потом хор, архитектор ложи и меченосец. Следом продвигались еще один досточтимый мастер, несший на подушке Библию, угольник и циркуль; капеллан; офицеры Великой ложи, которые смогли прибыть на место церемонии; глава города, венерабли и стражи соседних лож с развернутыми знаменами и венерабль самой старинной ложи, который нес «книгу конституций», прижимая ее к груди. Замыкали шествие председатель и два эксперта.
Прибыв на место, кортеж проходил под триумфальной аркой и «братья» рассаживались на трибунах. Хор пел гимн во славу масонства. Все вставали для короткой молитвы. По знаку председателя казначей раскладывал на камне, поднятом при помощи машины, монеты и медали. Под пение камень опускали на уготованное ему место. Председатель трижды ударял молотком по камню, на котором были высечены дата основания, имя царствующего монарха или главы государства, имя великого мастера франкмасонов и т.д. После этого председатель вручал архитектору инструменты каменщиков и поручал ему соорудить новый храм. Вернувшись на свое место, он произносил речь. Потом собирали средства в пользу рабочих, которые должны были строить храм, и в завершение исполняли еще один гимн. Кортеж возвращался обратно для закрытия заседания и проведения банкета.
Собрания ложи
Собрания масонских лож предназначались только для посвященных, попасть на них людям со стороны было непросто (что, впрочем, не значит невозможно). Любой неизвестный посетитель должен был доказать, что является масоном, используя особые знаки, прикосновения и пароли. Обманщиков было много: одни пытались проникнуть на собрания со шпионской целью, другие — просто из любопытства. Во Франции, обожающей развлекаться, разоблаченным полагалось особое наказание: как сообщает аббат Ларудан в памфлете «Сокрушенные франкмасоны» (1747), их ставили под трубой, куда насосом подавалась вода, и окатывали с головы до ног. Аббат однажды сам присутствовал на масонском собрании, хотя и не имел на это права, и вот как он описывает подобное происшествие:
«Ложного брата распознали, потому что хотя он и знал знаки, прикосновения и пароли, однако не мог сообщить ничего положительного о месте, где был посвящен. Его отвели под трубу и вымочили до костей; это развлекло всех, кто там был и много над ним смеялся. После этого он снял мокрую сорочку, штаны и чулки и надел другие, а потом волей-неволей был вынужден пройти всю церемонию посвящения и по-настоящему вступить в общество, за которым намеревался шпионить. Я присутствовал при этом спектакле и, хотя был чужаком, не вызвал никаких подозрений. Тем не менее я, хотя и смеялся вместе с остальными, всё же сильно опасался за себя».
«Братья» собирались всегда по вечерам, однако на ритуальный вопрос венерабля «Который час?» страж должен был ответить «Полдень». Храм, лишенный окон, был освещен светильниками («звездами»), числом 9,12, 21,27, 36 или 91, в зависимости от величины зала и торжественности собрания.
Открывая работу собрания, председатель несколько раз ударял по алтарю молотком. Братья занимали свои места, привратник закрывал двери. Все стояли. После этого венерабль садился на трон, надевал шляпу (тогда все носили треуголки), брал в левую руку «пламенеющий» клинок, упираясь его рукоятью в алтарь, а в правую — молоток Надзиратели вслед за ним стучали своими молотками.
Первый надзиратель поручал второму дьякону осведомиться у привратника, нет ли профанов у дверей храма и не слышно ли из соседних домов, что происходит в зале. Тот открывал дверь, убеждался, что всё тихо, и докладывал по цепочке.
В английских и американских ложах поступали проще: внутренний страж стучал в дверь своей шпагой, а внешний страж со своей стороны отвечал ему таким же стуком — это означало, что всё в порядке.
Затем предстояло проверить, все ли собравшиеся являются масонами. «Братья» поворачивались лицом к востоку, надзиратели проходили с запада на восток, осматривая всех присутствующих, которые при их приближении делали масонский знак таким образом, чтобы впередистоящие не могли ничего видеть. После этого венерабль, обнажив голову, сообщал на ухо первому дьякону пароль, который тот передавал надзирателям.
В связи с наплывом обманщиков ложа Великого Востока Франции ввела практику «пароля на полгода». В циркуляре от 22 декабря 1778 года уточняется: «Пароль сообщается только внутри ложи, нельзя сообщать его послушникам» (то есть обслуживающему персоналу). Ложу, запоздавшую с пополнением казны, могли наказать, не сообщив ей вовремя пароль; так поступили в 1785 году с ложей Любезного согласия из Рошфора, тянувшей с внесением «безвозмездных даров».
Когда венерабль провозглашал «труды» открытыми, все «братья» делали «знак ученика» (резко проводили большим пальцем по горлу, что означало: «пусть мне отрубят голову, если я выдам тайну ордена») и хлопали в ладоши, трижды выкрикивая ритуальное восклицание. Масоны, придерживавшиеся древнего французского устава, провозглашали на латыни:
Заседание начиналось с оглашения протокола предыдущего собрания. Ритор излагал выводы, братья утверждали протокол, поднимая руки и с шумом хлопая ладонями по фартуку. Только после этого в ложу допускались «братья»-посетители, которые до того момента находились в соседней комнате, записав свое имя и звание в журнал присутствия.
Церемониймейстер вводил их в храм после соответствующей проверки. Эксперт клал их дипломы вместе с журналом посещений на стол оратора. Тот сравнивал подписи на дипломах с теми, которые «братья» оставили в журнале. Если они были идентичны, им позволяли войти, оказав почести в зависимости от их чина. Достигшие высших степеней проходили под «стальным сводом», под аккомпанемент ударов молотка венерабля и надзирателей.
Если приезжал представитель масонского руководства, за ним посылали депутацию из семи «братьев» со шпагами и «звездами» (канделябрами). Церемониймейстер брал его за руку и подводил к дверям ложи, а венерабль подавал на подушке три молотка и произносил речь. Посетитель брал молотки, проходил под «стальным сводом» во главе кортежа и возле трона возвращал молотки венераблю и надзирателям, сопровождая это действие учтивыми словами.
Самые большие почести воздавали великому мастеру. За ним посылали двух церемониймейстеров, а вене-рабль встречал его вместе со знаменосцем и меченосцем в окружении двенадцати «братьев» со «звездами» и подносил не только молотки, но и ключи от сокровищницы и от ложи. Когда великий мастер уходил, его тоже провожал кортеж.
В английских и американских ложах гостей встречали куда менее пышно. Внешний страж вручал посетителю фартук цвета ложи, не позволяя носить иные знаки, и впускал внутрь. Гость останавливался между колоннами, его приветствовали председатель и стражи, после чего он садился на отведенное ему место.
Покидать ложу во время заседания было нельзя. Однажды князь Казимир Сапега (генерал артиллерии Ре-чи Посполитой) поспешно вышел из храма, не спросив разрешения (ему нужно было удовлетворить естественные надобности). Было решено наказать его за этот проступок Имя «брата» Сапеги назвали во всеуслышание у врат храма, поставили его лицом к западу, и венерабль приказал церемониймейстеру отвести его в отдельную комнату и запереть там на всё время «трудов».