— Вот я тебе отставлю! — с угрозой в голосе сказал Басов. Шагнув следом за стариком, он повторил еще громче: — По две заезжай, первая — к носу, вторая — к корме!

Машины снова тронулись. Старик, обернувшись к Федору, стоявшему у борта, молча кивнул на лебедку.

Федор без слов понял деда. Небрежным, но точным ударом ноги он сбросил причальную петлю, неслышно подошел к лебедке и закрутил рукоятку. Тонкий ходовой трос натянулся. Паром плавно отвалил и медленно отошел от причала.

— Паром! — крикнул кто-то на берегу.

Басов одним прыжком вернулся к речке, но было уже поздно: метра три темной, глубокой воды отделяло паром от причала.

— Ну подожди ж ты, старый ворон! — в сердцах проговорил Басов.

— И подождем, — невозмутимо ответил старик. — Нам не к спеху…

— Силен! — возмутился начальник колонны. — Смотрите на него: на целине хлеб поспел, там комбайны стоят без горючего, минуты на счету, а ему «не к спеху»! — передразнил он. — Да ты понимаешь, что говоришь?

На берегу зашумели. Со всех сторон, с угрозами надвигаясь из темноты, тесной толпой обступили паромщика здоровые молодые парни. Казалось, вот-вот они сомнут старика. А он спокойно переждал, пока стих шум, и сказал рассудительно:

— Я-то все понимаю, а вот ты, видно, молод все-то понять. Ну, погрузим мы по-твоему, по две. Встать-то они встанут — палуба широкая, — да ведь груз-то какой! Хорошо, как по-хорошему, а ну как неладно выйдет со спешкой-то с вашей! Посуда валкая, чуть качнет — и сыграет машина за борт. Потопим паром, и будете вы здесь стоять. Да не вы одни… Тут теперь магистральная линия. А там хлеб поспел…

— Первый раз, что ли, нам на пароме? Авось не потопим, — сказал Басов.

— На авось в таком деле надежда плохая, — возразил старик. — Тут расчет требуется. Спешить-то, парень, тоже нужно с умом…

— Брось-ка ты демагогию разводить! Скажи проще: шкуру свою бережешь?..

— Моей шкуре цена небольшая. Я, сынок, тут как часовой у моста. Я не шкуру берегу, а коммуникацию.

— Ишь какие слова знает! — усмехнулся Басов. — Ну ладно, дед, давай налаживай свою «коммуникацию». Не век же нам тут стоять.

— А как ладно-то? По-твоему или по-моему?

— Выходит, по-твоему. Не драться же с тобой. Эй, парень, как тебя, Федя, что ли, давай причаливай!

— Постой, Федор, — крикнул старик, — постой, не спеши! А ты мне, Басов, давай по всей форме слово. Вот тут и товарищ из центра, корреспондент, послушает. А то ведь ты, видать, горячий: причалим, а ты опять скажешь: «По две!»

— Ладно, честное комсомольское: по одной! Только, старый грач, как начнешь икать, так и знай: это мы тебя не добрым поминаем. Это же восемь лишних часов!

— Ну давай, Федя, чалься! — негромко крикнул паромщик. — А икать буду ли, нет ли, мое дело. Мне икать не привыкать. Всем-то не угодишь…