— Вы сказали «довериться»?
— Да, речь идет о доверии.
— Хорошо. В дни обороны я работала, как все, на земляных работах. Когда наши войска оставляли город, я хотела эвакуироваться, но тяжело заболел отец... Пришли оккупанты. Мать совсем опустила руки, и все заботы по дому легли на мои плечи. 22 октября, когда взлетела на воздух комендатура на Маразлиевской, начались репрессии, массовый террор. Помните на Арнаутской, 17, примусную мастерскую Миши Шраймана? Я была дружна с сестрой его жены, Фримой. Наступило тяжелое время, и мы все предупреждали Мишу об опасности, но он и слушать не хотел. «Э, что там, — говорил он, — я, Миша Шрайман, кустарничал при Советах и буду кустарничать при румынах! Миша Шрайман не делает политику! Миша Шрайман — король одесских примусов и керосинок!..» Когда все это началось, Миша Шрайман исчез... Жена и Фрима очень волновались... Мы пошли искать короля одесских керосинок... И нашли... Его повесили в Александровском сквере на старом платане... Их было много на деревьях сквера, сотни... — Юля зябко потерла руки, ей стало не по себе от воспоминаний. — Шрайманы боялись оставаться дома и перешли ко мне. Жили в этой комнате. Моя семья увеличилась вдвое... Прошла неделя или две... Не помню... Но однажды ночью ко мне пришла Тася Бакман с маленьким ребенком. Потянулись дни, недели, месяцы, полные страха и тревоги... Вы не думайте, что все это было так просто! Вот!.. Я покажу вам... — Юля достала из-за висящей на стене картины сложенную пожелтевшую от времени «Одесскую газету» и развернула перед Николаем. — Вот, читайте, здесь, подчеркнутое карандашом!..
«ПРИКАЗ
командующего оккупационными войсками
г. Одессы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ст. 2. Все жители Одессы обязаны сообщать в полицию о каждом скрывающемся еврее.
Укрывающие, а также лица, которым было известно местопребывание евреев, но они не сообщили об этом, — КАРАЮТСЯ СМЕРТНОЙ КАЗНЬЮ».
Николай прочел и молча сложил газету.
— Как-то девочка Таси Бакман заболела. Услышав детский плач, Пирог донес в полицию. Они пришли, когда дома не было Шрайманов, схватили Тасю Бакман и ее ребенка, их убили по дороге в полицию... А господин Пирог сделался коммерсантом, деньги, полученные за услуги полиции, он пустил в оборот, открыл комиссионный магазин... За Тасей Бакман пришла очередь Шрайманов, они погибли все, и Мишина дочка, Рая, такая красивая... Она хотела стать киноактрисой... В начале февраля умер отец...
Николай встал и прошелся по комнате. Он знал Мишу Шраймана, веселого, предприимчивого одессита.
— У меня к тебе есть один вопрос... — сказал он.
— Да?
— Ты знаешь Артура Берндта?
— Берндт... Берндт... — Вопрос был неожиданным.
— Помнишь, на «Украине» ты отправилась к нам в Туапсе, — напомнил он. — Тебе было плохо, и Артур Берндт, радист, уступил тебе свою каюту.
— Как же, помню. С его сестрами дружила ваша Аня, их звали Эльза и Эрна...
— Я с Артуром учился в Институте инженеров водного транспорта, он был на факультете связи.
— Берндт по-прежнему живет на Малороссийской, рядом с родными Ани.