Айя произнесла это с опущенными глазами, теребя диск на браслете. Старушка пристально посмотрела ей в лицо и покачала головой.
— Перекладывать бумаги с места на место — это не работа, — осуждающе заметила она.
Айя промолчала. Она думала о том, а что вообще можно считать работой? Ходить по ресторанам и клубам, угощать разных чиновников — это работа?
— У Эсмона, похоже, дела идут неплохо, — произнесла она вслух.
— Эта его женщина — колдунья, — усмехнулась Галайя. — Она неплохо зарабатывает.
— И на кого же, интересно, сейчас работают колдуньи? — многозначительно спросила внучка. — Кто им так хорошо платит?
— Корса работает сама по себе, — просто сказала бабушка. — Точнее, вместе с сестрой. Сестра вроде как жрица.
Бабушка Галайя еще отпила вина, почмокала губами и ловко поймала малыша, который собрался свалиться с ее колен на пол.
— Если бы она на кого-то работала, то едва могла бы так баловать Эсмона, а? — выразительно посмотрела старушка на внучку.
— Да, пожалуй, вы правы, — согласилась та.
Галайя усмехнулась, показав при этом пожелтевшие редкие зубы.
— Эсмону не стоит шутить с ней, — в раздумье произнесла она. — Ведьмы ведь знают кое-какие штучки, не правда ли?
Айя промолчала. На языке у нее вертелся один вопрос, но она все не решалась задать его. Наконец все-таки решилась.
— Как считаете, на нее можно положиться? — произнесла Айя, не поднимая глаз.
Бабушка бросила на нее проницательный взгляд.
— А что такое? — спросила она. — Хочешь сделать так, чтобы твой длинноносый вернулся домой?
— Ничего подобного, — энергично возразила внучка. — Но всем иногда…
Внучка замолчала, подбирая слова, которые точнее передали бы ее желание.
— Каждому иногда кое-что нужно, — продолжила она. — А я хотела бы получить это не от какой-то пасколь.
Барказианское словечко «пасколь» означало мошенницу или женщину, которая живет своей головой. Иногда это слово произносилось с завистью, еще чаще с восхищением. В житейских ситуациях нередко означало, что пасколь живет за счет спонсора, который при этом чувствует себя счастливым человеком.