«Потом, когда мы заговорили с ними по-русски, они решили, что мы – венедские боги. Конечно, мы с Николаем выглядели божественно, – усмехнулся Ингвар. – Ведь мы запаслись множеством волшебных вещей, включая фонарики и зажигалки. Ну и генератор с ветряком, разумеется».

«А оружие?» – спросил я. Помимо воли, мне становилось все интереснее. Эта их игра получилась захватывающей.

«Конечно, мы захватили с собой кое-что. Но стрелять не пришлось. Здешние жители простодушны и доверчивы. Они всю жизнь прятались по лесам от шведов, потому что те забирали у них детей в рабство; еще бегали от новгородских тиунов – не хотели платить дань какому-то Боривою… Так звался тамошний посадник, еще до нынешнего… Это бедный народ, дремучий, но по-своему милый. Ну да мы тут навели некоторый порядок. Утвердили власть. Видишь, даже внедрили свой пантеон. Николай был сторонником единобожия, но мне это показалось нефункциональным…»

Рация в его кармане вдруг запиликала. Он поднес аппарат к уху, прислушался, произнес несколько слов на неизвестном языке, затем продолжил по-русски, но тоже непонятно:

«Да, Корби. Десять кун. Выправим виру, и довольно с них».

Закончив разговор, он обернулся ко мне:

«Кто бы мог подумать: тоже научились уклоняться от налогов».

«А домой вам не хочется?» – спросил я и тут же пожалел, что спросил.

«Мне и здесь не скучно, – как-то слишком ровно ответил Ингвар. – Видишь ли, пока я здесь, я практически всемогущ. Но кто знает: возможно, если я покину Ингрию, все это рухнет. Перестанет существовать. Поэтому ты отчасти прав: весь этот мир – мое творение… и моя иллюзия».

Тут он умолк, вздохнул и закончил:

«У меня есть предположение, что эта иллюзия рано или поздно развеется, Ники. Вот только я не знаю, как это произойдет и когда».

«А как же мой отец? – не вытерпел я. – Ведь он возвратился домой – тогда, давно?»

Ингвар неловко переступил с ноги на ногу, затем снова оперся на свой посох. Я только сейчас понял, что ему тяжело стоять и разговаривать со мной так долго. Не слишком-то он всемогущ, подумал я, раз с палочкой ходит.

«Да, Ники. Твой отец вернулся, – произнес Ингвар, помолчав. – К тому же нам двоим здесь было тесно… Но у него неплохо идут дела, так ведь?»

«Ну, у него свой бизнес, – сказал я. – Что в этом плохого?»

«Пожалуй, ничего плохого. Все только хорошее. У него всегда все получалось».

«А у вас?» – зачем-то спросил я.

«У меня получилось только однажды. Когда я нашел дорогу сюда. Ну или еще один раз… может быть…»

Ингвар запнулся и умолк, а я не знал, что сказать. И еще мне показалось, что в темноте он пристально меня разглядывает.

«Скажи, Ники, твой отец любит тебя?» – спросил он вдруг.