— Кать, у меня к тебе просьба есть.

— Какая? — заинтересовалась девочка.

Я улыбнулся и извлек из ифритных часов Фырчика.

— Ух ты! А почему он такой маленький⁈ — улыбнулась девочка и, соскочив с дивана, подбежала ко мне, сидящему в кресле.

— Я уменьшил его, чтобы вы могли друг о друге заботится. Ты о нем, а он о тебе.

Фырчик снова представлял из себя маленькую лисичку, размером чуть крупнее пекинеса. Его тело было все таким же стальным, однако я взял большую часть ифрита для того, чтобы сделать его божественным. Лишь те фрагменты, которые отвечали за имитацию животного, вместились в это небольшое тельце. Не отлитое, а фрезерованное на станке.

Этот маленький Фырчик лишился почти всех своих способностей своей большой вариации, однако он мог уменьшаться, делая свое тело невероятно крепким и плотным. Я знал, что он останется отличным защитником, и девочка сможет брать его с собой, куда захочет.

Когда Катя приблизилась, Фырчик принялся ластиться к ней. Девочка начала гладить его железную шкурку.

— Теплый, — приговаривала она, — как живой!

— Значит, — вздохнула Элла Александровна, — наш отъезд это решенный вопрос?

— Да, — ответил я тоном, не терпящим спора.

— Что ж, — выдохнула она, — ладно. Раз уж так ты решил, Роман.

— Он делает это чтобы защитить нас, мама, — проводила ее взглядом Нина.

— Эх… Я знаю. Но мне все равно сложно думать, что придется уехать.

— Ладно, — кивнул я, — я возвращаюсь на полигон, работы еще много.

— Пойдем, Катенька. Бери Фырчика и спать, — проговорила Элла Александровна и протянула руку девочке.

Катя посмотрела на меня, как бы спрашивая. Я кивнул. Девочка взяла ручку женщины, и они удалились. Фырчик же ускакал следом.

— Ты снова уходишь на всю ночь?

— Да, — вздохнул я, — ваш самолет завтра вечером. Будьте аккуратны.

— Я начну собираться завтра, — вздохнула Нина, — ухе тяжеловато бывает, — она погладила живот.