Не буду больше думать об этом.

Наклонившись, он нашел в переднем кармане джинсов расческу и, подойдя к зеркалу, с большим трудом привел в порядок волосы и бороду. Затем, собрав одежду и сунув ее под мышку, поднял ботинки и, пронеся все это через дом, отодвинул стеклянную дверь, вынес наружу и оставил на внутреннем дворике рядом с рюкзаком.

Ночь была теплой. Легкий ветерок играл полами халата, прижимая их к ногам. Повернувшись, Чед увидел свет кухонного окна и почувствовал, как неприятно шевельнулось что-то внутри.

Корин, вероятно, сидит за столиком и ждет меня.

Может быть, не стоило возвращаться?

Несколько запоздалая мысль.

Там, в горах, принимая это решение, он был уверен, что созрел. Возмужал духовно и физически. От застенчивого толстяка, считавшего себя неудачником, не осталось и следа, и теперь он мог предстать перед Корин совершенно новым человеком.

Новый человек, как же! Меня даже не узнали. Более того, Корин еще и испугалась.

Но страх как рукой сняло, едва она поняла, кто я. И, похоже, ужасно обрадовалась.

Правда, нервничает.

Да мы оба нервничаем. Это вполне естественно.

— Прислушиваешься к зову природы?

Сердце глухо забилось. Чед повернулся к стоявшей в дверях Корин. Босая, в красной шерстяной ночной рубашке, доходившей почти до колен, что, впрочем, не помешало ему увидеть сквозь ткань ее бедра — свет шел у нее из-за спины…

Ни к чему мне это.

Почему она не осталась в той одежде, в которой была до этого? Потому что я тоже в одном халате.

Верно, подумала, что если переоденется для сна, то и я не буду чувствовать себя так неуютно.

— Если хочешь, можно попить кофе и здесь.

— На кухне будет в самый раз.

Чед шагнул в ее сторону и, когда она повернулась к нему боком, заметил под ночной рубашкой бюстгальтер.

Слава Богу.