«В случае чего, — подумал Говард, — можно скрыться в нем. Там так темно и так много деревьев. Уйма хороших мест, где можно спрятаться».

Перед самой дверью Кит остановился, выпрямился и поднял левую руку.

Все встали.

Тогда он вошел в поток света, повернулся к дверному проему и приподнял голову. Затем поставил ногу на первую ступеньку. Когда Кит скрылся из виду, на свет вышла Лана и поглядела ему вслед.

Через несколько мгновений и она вошла в автобус.

— Должно быть, все в порядке, — прошептал Глен.

— Похоже, — промолвил Говард, неожиданно почувствовав слабость, после того, как спало напряжение.

Кит внутри, внутри и Лана. Ясно, что они не увидели ничего страшного.

Следующей в автобус поднялась Анжела. Поднявшись, она повернулась лицом к проходу, пристально посмотрела на что-то справа, затем обернулась к Говарду, покусывая нижнюю губу. Их глаза встретились. В ее взгляде была тревога. Она отвела взгляд вверх и стала вглядываться в темноту за его головой.

— Что? — шепнул он.

Анжела покачала головой, прижала палец к губам и пошла по проходу.

Говард занес чемодан вперед, встал на первую ступеньку и попробовал заглянуть внутрь, но из-за металлической перегородки ничего не было видно. После следующего шага он мог уже видеть поверх нее. Кит, Лана и Анжела стояли в проходе недалеко от места водителя спиной к нему. И что-то рассматривали.

Что-то на одном из пассажирских сидений, завернутое в грязное коричневое одеяло.

«Чем бы это ни было, — подумал Говард, — вряд ли что-то серьезное. Потому что они просто смотрели, а не убегали прочь».

И он преодолел остальные ступеньки.

Внутри было не так холодно, как снаружи, хотя и не намного теплее. И неприятно пахло, как в грязном баре или притоне. Затхлая смесь табачного дыма, пота, алкоголя, мочи и массы иных мерзких запахов.

Пройдя мимо водительского сиденья, Говард остановился рядом с Анжелой.

В одеяло была завернута женщина. Она неподвижно лежала на длинном сиденье, расположенном параллельно проходу. Одеяло укрывало ее с головы до ног. Над грудью оно слегка приподымалось и опускалось в такт ее дыханию.

Спутанные каштановые волосы и почти кирпичного цвета лицо, словно от чересчур долгого пребывания на солнце, пересохшие и растрескавшиеся губы, темный синяк на левой щеке.

Несмотря на ее состояние, Говард увидел, что она была красива. И еще сравнительно молода. Вероятно, чуть больше двадцати лет.