– Нашли орудие убийства, определили время.

Сейчас мы собираем улики и допрашиваем жильцов здания, а также работаем со списком личных и… деловых знакомых Шерон Дебласс. Я реконструирую последние сутки ее жизни.

– Любому дураку понятно, что ее убил кто-то из клиентов! – прошипел сенатор.

– На протяжении нескольких часов, предшествовавших убийству, у нее не было назначено никаких встреч. У последнего из клиентов – стопроцентное алиби.

– Уничтожьте его! – прорычал Дебласс. – Человек, согласный оплачивать сексуальные услуги, вполне способен на убийство!

Ева не улавливала связи между этими двумя способностями, однако, памятуя предупреждение начальника, согласно кивнула.

– Я работаю над этим, господин сенатор.

– Мне нужны копии ее записных книжек!

– Увы, сенатор, это невозможно, – спокойно проговорил Уитни. – Все улики, относящиеся к столь тяжкому преступлению, являются конфиденциальными.

Дебласс пренебрежительно фыркнул и кивнул Рокмену.

– Прошу, майор. – Рокмен достал из нагрудного кармана лист бумаги с печатью. – Настоящим документом начальник полиции предписывает предоставлять сенатору Деблассу доступ ко всем уликам и прочим следственным материалам по делу об убийстве мисс Дебласс.

Мельком взглянув на предписание, Уитни отложил его в сторону. Он всегда считал закулисные игры недостойным занятием и терпеть не мог, когда его в это втягивали.

– Я переговорю со своим начальством лично.

Если предписание будет подтверждено, мы передадим вам все необходимые материалы к середине дня. Но хочу предупредить вас, сенатор: конфиденциальность – главное в процессе расследования. Если вы будете настаивать, это повредит делу.

– Но дело касается лично меня! Убита моя внучка!

– Тем более ви должны быть прежде всего заинтересованы в том, чтобы помочь нам передать убийцу в руки правосудия.

– Я служу делу правосудия уже больше пятидесяти лет, не вам меня учить! Эта информация нужна мне к полудню. – Он схватил могучей рукой пальто. – И учтите: если я решу, что вы не предпринимаете всего возможного для поимки маньяка, вас немедленно отстранят от должности! – Он повернулся к Еве. – А вам, лейтенант, в этом случае останется заниматься подростками, ворующими сладости в магазинах.

Когда сенатор скрылся за дверью, Рокмен сказал, придав своему взгляду выражение кротости:

– Вы должны его извинить. Он убит горем.

Какими бы натянутыми ни были его отношения с внучкой, семья для сенатора – это святое. Ее смерть, да еще такая бессмысленная, жестокая, для него огромный удар.