— Ну что же? — повторила Марго, страшась услышать ответ.

— Пропал турист, — тихо произнес он. — Мужчина.

— О боже!

— Вот именно. По имени Бенни Катлин. Гилберты просят нас помочь с поисками. Судя по всему, он убил кого-то в перестрелке в гостинице «Пикадилли». Один из наших кучеров в критическом состоянии — его с минуты на минуту привезут сюда на операцию. Он успел позвонить из гостиницы, прежде чем потерял сознание.

Все нетерпение, с которым ожидала Марго разгадки тайны Потрошителя, разом покинуло ее. Малькольм даже испугался, увидев, какое у нее лицо. Пропавший турист… ничего страшнее гиду во времени и вообразить невозможно. И не просто пропавший, но ухитрившийся укокошить кого-то в тихой викторианской гостинице. Пропавший турист-убийца, поисковые группы, прочесывающие Лондон как раз с началом убийств Потрошителя… и еще все эти беспорядки, похищения и убийства на станции… Малькольм заглянул в перепуганные глаза Марго. Все ее мечты о карьере разведчика времени висели в эту минуту на волоске — его собственная карьера, правда, тоже. Ни разу со времени той жуткой тюремной камеры в Португальской Африке ему не доводилось еще видеть ее такой напуганной.

Не говоря ни слова, он взял ее за руку и осторожно сжал пальцы.

— Нам лучше идти.

Вверх по лестнице они поднимались уже бегом.

Этим вечером Джон Лахли не собирался идти мимо Королевской оперы.

Однако, выйдя из Египетского зала после своей лекции, он обнаружил, что улица перегорожена перевернутой каретой, столкнувшейся с фургоном. Весь груз из фургона рассыпался по мостовой, где он заметил также нескольких бьющихся в истерике дам. Глянув на часы, извлеченные из жилетного кармана, он решил, что у него еще есть запас времени до намеченной встречи с Мейбриком. Поэтому он оказал помощь пострадавшим и только после этого протолкался через толпу и принялся искать кеб.

Исключительно случаем можно объяснить то, что он выбрал путь мимо Оперы: обыкновенно там можно было легко поймать кеб, дожидавшийся выхода публики после окончания представления. И все тот же случай свел его с молодой женщиной, вынырнувшей из ночи с криками о помощи. Выросшему в Ист-Энде Джону Лахли не раз приходилось становиться жертвой уличных хулиганов, поэтому при виде юноши, из последних сил отбивавшегося от вооруженного ножом преступника, его охватил совершенно искренний гнев.

Поэтому Лахли выхватил пистолет, который захватил с собой для их с Мейбриком ночных дел, и бросился на помощь. Первым же выстрелом он разнес этому ублюдку череп. Разумеется, его не удивило, что молодой человек пришел в состояние шока, да и кто спокойно воспримет кровь и ошметки чужого мозга у себя на лице? Точно так же не удивился он и реакции молодой женщины, которая едва не лишилась чувств от подобных потрясений.

Чего он никак не ожидал — так это того, что случилось, когда он взялся пощупать пульс молодой красавицы. Слова, сорвавшиеся с ее губ, когда она отпрянула от него, прозвучали на безупречном греческом — на древнегреческом!

— Смерть висит на ветвях дерева под кирпичными сводами… глубоко в подвалах, где смотрит незрячими глазницами череп юноши… и шестеро погибнут из-за писем его и чести…

Но ведь эта девушка никак не могла знать ни о письмах, ни о Тиборе, ни о черепе Моргана, красовавшемся теперь словно охотничий трофей над алтарем, ни о раскидистом дубе, на котором принял смерть этот маленький ублюдок! И все же она знала. Более того, она предсказала, что пятеро других умрут из-за этих проклятых писем Эдди…

— Кто?

Этого он себе даже не представлял. Однако он намеревался выяснить это. О да, он решительно намеревался выяснить это. Детство, проведенное в Ист-Энде, приучило его реагировать мгновенно, и он, не колеблясь, выхватил пистолет. Забавно, и этого юношу он только что спас…

— Простите, старина. Лично против вас я ничего не имею…

Лахли спустил курок в секунду, когда тот понял его намерения. В попытке спастись окровавленный мужчина отчаянно дернулся вбок. Пуля только чиркнула по его голове, и он упал обратно на мостовую. Лахли чертыхнулся и снова поднял пистолет, девушка взвизгнула и лишилась чувств…

— Джина!