Я сглотнула, выдавив из себя улыбку и забрала таблетки из ладони медбрата. Сделала все так, как говорила медсестра, положила их в рот, делая вид что запиваю водой̆, и стоило ему закрыть за собой̆ дверь, как я тут же побежала к умывальнику. Таблетки оказались очень горькими, и пришлось долго промывать рот водой̆, чтобы ничего не попало в организм. После этого я попыталась дозвониться к Лешке, но он оказался вне зоны доступа, что очень странно для него. Я уже не знала, что и думать, не понимала, что происходит, события развивались стремительно быстро.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Было желание просто забиться в угол и плакать от безысходности, но я не могу. Каждый раз я напоминаю себе, что больше не одна, я должна бороться.

Решила действовать без плана, быстро переоделась с больничной рубашки в свою одежду и юркнула в коридор. Старалась прикрывать лицо, чтобы никто из персонала меня не узнал и не остановил. Радости не было придела, когда я спрыгнула с последней ступеньки лестницы и попала в приемную, еще несколько метром и дверь выхода. Шаг за шагом я двигалась вперед, но радоваться было еще рано. У самого выхода меня остановил доктор. Он ошарашено на меня смотрел, с прямым недоумением.

— Прошу прощения, но вам запрещено покидать клинику, вам прописан постельный решим. — он любезно обхватил мою руку под локоть и развернул обратно, предлагая свою помощь.

— Я хотела подышать свежим воздухом, не могу больше сидеть взаперти.

Я не люблю лгать, собственно и не умею, и я более чем уверена, что врач итак это уже понял. Но он не расспрашивал меня ни о чем, и всю дорогу в моей палате молчал. Только в конце сообщил, что у меня через два часа запланировано УЗИ.

Я вновь вернулась туда, откуда начинала — в ту самую палату, стены которой начинали на меня давить.

Что это были за таблетки, что было бы, если я их бы их выпила? Ко всем моим проблемам добавилась еще одна.

Целый час я не находила себе места, расхаживала по палате, пытаясь собраться с мыслями, дважды меня накрывала волна истерики, стоило только вспомнить о Волкове. Пришлось рыдать в подушку, чтобы никто не услышал и не прибежал. А когда мне стало легче, в палату вошел Егор. Он был мрачнее тучи, а под глазами уже пролегли темные круги. Он явно не спал все это время.

— Есть новости? — первое, что вырвалось у меня.

Я ожидала услышать хоть что-то хорошее, хоть маленькую зацепку на то, что Волков жив. Егор молча обнял меня, глубоко вдыхая. Я уже знала, что хороших новостей нет. Слезы стекали по щекам, и я не могла двинуться с места.

— Мы продолжаем искать, Эля.

— Егор забери меня отсюда.

Больше тянуть я не могла. Я боялась этого места, боялась странного медбрата, кем бы он ни был, он хотел мне навредить, а значит здесь мне не безопасно оставаться. Я рассказала ему все в мельчайших подробностях, но на лице Егора и мускул не дрогнул. Весь разговор он внимательно слушал, а в конце выпалил:

— Покажи мне этих двоих! — его голос сменился, он больше не успокаивал меня, скорее злился. — Я убью его, если он и правда хотел тебе навредить, а лучше и девчонку тоже, чтобы не было свидетелей.

— Она возможно спасла меня и ребенка, Егор, просто увези меня.

Боль никак не утихает, стоит мне вновь вспомнить о Волкове. Внутри все сжимается, под давлением собственных страхов и эмоций. Хочется убежать из этого места, вернуться в дом Волкова и застать его в гостиной, как раньше. Но так как раньше уже не будет, и от осознания этого только хуже.

Егор молча кивнул, и без проблем забрал меня из клиники. В коридоре я встретилась взглядом с тем самым медбратом, он явно сердился. Глаза его пылали огнем, а на скулах ходили желваки. Егор так же его заметил, и по моему выражению лица понял, что это тот самый мужчина, о котором я ему рассказывала.

Последняя надежда угасла, когда по приезду я все же не застала Волкова в доме. Может я и наивная, но все же правда надеялась на то, что все это дурной сон.

Сейчас стены дома давили еще сильнее на меня, чем в первые дни пребывания здесь. Все казалось еще более мрачным и холодным. Я понимала, что сама загоняю себя в темноту, там, где боль, но по-другому не могла. Я закрылась в комнате Эрика, укрываясь одеялом и из последних сил старалась контролировать себя. Я понимала, что истериками я сделаю только хуже, что мне вообще не следовало бы находиться здесь. Но так в какой-то мере даже и легче. Чувствовать его запах, греть себя надеждой, что все хорошо и очень скоро Волков будет прижимать меня к себе, нежно целуя в макушку, как раньше, но, будет ли все так как раньше?