Ещё минут десять просто прессовали её молчанием. Потом я полуобернулся к Толику:

— А щипцы есть?

— Пассатижи.

— Если к обеду не заговорит, начинайте с ногтей. На ногах. Руки я тогда сам, ближе к вечеру. Если не заговорит, конечно.

— Заговорит, — уверенно хмыкнул Толик. — У меня ещё ни один клиент больше трёх ногтей не выдерживал. Про зубы вообще молчу.

— Ну и хорошо. — Я поднялся, и, склонившись над дурочкой, потрепал её по щеке. — Ну давай, не скучай тут, дерзкая. А если что — зови этого дяденьку, он развлечёт.

В её глазах мелькнул, но тут же утонул в злобе страх. Промычала что-то в ответ, готов поспорить — что-нибудь матерное, но я уже, не оборачиваясь, выходил из комнаты. Следом Толик. Осколки посуды и зеркала оказались уже убраны, мебель расставлена по местам. На крыльце я остановился, в задумчивости помял в пальцах сигарету.

— Видите? — заговорил за спиной Толик. — Вообще краёв не чует! Поэтому и говорю, что надо прижимать. Хотя после вашего приезда, может, и сама заговорит. А если нет — ещё парней подтяну, попугаем поплотнее.

Я домял сигарету в труху и отшвырнул в темноту.

— Если к утру не заговорит, отпусти её на хрен.

— В смысле?

— В прямом.

— Вы уверены?

— Нет, но чуйка шепчет, что сама девка ноль без палки, и только что и может — огрызаться. Тот, кто её нанял, скорее всего этого и хотел — чтобы мы время на неё впустую тратили. На отвлекающий манёвр смахивает. А по факту окажется, что всё что она знает — это какой-нибудь невнятной наружности посредник по имени Иванов Иван Иваныч, которого мы хрен, когда найдём. К чёрту её. Мне интереснее, что будет после того, как отпустим.

***

Когда Данила вышел из комнаты, я ещё долго не могла начать нормально дышать. Всё внутри переворачивалось, дрожала каждая поджилочка, в груди болезненным колючим шаром ширилась боль. Та самая, от которой нет спасения. Опять.

А на коже — тающие следы его прикосновений. Вкус его поцелуя на губах. Его запах по венам. Его тяжесть, сила и страсть — всё ещё на мне. Не думала, что всё ещё помню его, что всё ещё реагирую. Думала, стёрлось. Надеялась на это. Но сегодня что-то пошло не так. То ли Кирилл разбередил своим появлением, то ли… Я не знаю. Но оказалось, что чёртова любовь всё ещё здесь. А с нею и боль.

Прислушалась — Данила через холл второго этажа вышел на балкон. Схватилась за телефон:

«Мне плохо!»

В ответ тишина. Минута, другая…