Данила замер на мгновенье… И отстранив её на вытянутых руках, с подозрением вскинул бровь:

— Та-а-ак…

— Обещай, что не будешь орать.

— Ещё лучше…

— Ну и ладно. Не обещай. Просто знай, что… на беременных орут только слабаки.

— … Чего? — Обалдел он. Это действительно было не смешно. — Ты шутишь?!

Она закусила губу и мотнула головой. А Данилу аж по?том прошибло.

— Марин, но тебе же нельзя!

— Я знаю! — всплеснула она руками и, выбравшись из его объятий, схватилась за халатик. Суетливо накинула его на плечи, нервно запахнула. — Но Дань, врачи перестраховывались! Они говорили, что вообще уже никогда нельзя, что анамнез, что швы, что то, да сё… Просто потому, что так предписывает общая практика, понимаешь? Не хотели брать на себя ответственность, вот и всё! — Говорила так воодушевлённо и запросто, словно о детском аттракционе в парке развлечений, но увидев, что Данила с трудом сдерживается, и сама зажалась. — Дань, ну не обижайся. Ну правда, ну чего я теряла-то? Мне что с их подачи было запрещено даже начинать, что самое страшное за самовольность — удаление матки в случае проблем. Что так, что так, итог-то один — никогда больше не иметь детей. Отказаться, даже не попробовав, Дань!

— Чего теряла? — Всё-таки сорвался Данила. — Серьёзно?! Да ты жизнью рискуешь!

— Ты меня не слышишь! Максимум чем я рисковала — это маткой. Но нафига она мне, если всё равно запрещено рожать? Дань… — несмело коснулась его руки. — Но у меня же получилось. Послушай, я же…

— Ааа… — рыкнул он и, взбешённо сбросив её руку, ломанулся из комнаты.

А Маринка осталась: в полной растерянности, готовая разреветься, хотя казалось бы — ну в чём она виновата? Ну как он не понимает, что она пошла на это ради него! Даже не выслушал. А ведь она долго думала, узнавала у специалистов, просчитывала риски, выслушивала отговорки и уверения, что это изначально бредовая идея. Что глупо рисковать органом, когда шансы на успех всего лишь один к сотне. «У вас же уже есть двое замечательных детишек! — говорили они. — Вот и довольствуйтесь! Не лишайте себя того, что делает женщину женщиной!»

Вот только они имели в виду матку, а для Маринки женщиной её делало материнство. И ради него можно было бы и рискнуть. Тем более, когда такой огромный шанс — аж один к сотне!

Сказать заранее Даниле тоже не могла — он бы однозначно заупрямился. А она верила, что получится. Чувствовала это. Знала.

Данила вернулся так же реактивно, как и умчался, но на этот раз прямиком к Маринке. Стиснул в объятиях так, что аж позвонки хрустнули.

— Говоришь, всё хорошо? Это точно?

— Да. Я нашла классного врача, которая меня поняла и взяла на себя ответственность вести беременность. И у нас получилось, Дань. И всё протекает нормально, как будто у меня вообще с этим никогда проблем не было, представляешь? Уже восемнадцать недель!

— Ох-ре-неть. А я даже не заметил, дебил.

— Угу… Не заметил он. Только сказал, что у меня жопка!