В состав экспедиции входили съемочная группа, фотограф и Том Вайнберг, сопродюсер фильма и официальный хроникер экспедиции. Семидесятидвухлетний Вайнберг, с его заразительным смехом, непокорной гривой седых волос и бородой, был мягким, приятным человеком. Он работал вместе с Элкинсом над проектом, связанным с поисками Белого города, с 1994 года. За долгую карьеру в кино и на телевидении он получил несколько премий «Эмми» и сделался легендой среди чикагских кинематографистов. В 1972 году он стал одним из основателей «Ти-ви-ти-ви видео»: эта студия выпускала документальные партизанские фильмы[33] на горячие темы, связанные с американской культурой и политикой. Позднее он создал Независимый архив «Медиа Берн», ставший задолго до появления Интернета хранилищем важных документальных фильмов, которые иначе были бы утрачены, включая большинство интервью Стадса Теркела[34].
Самым ярким членом группы был Брюс Хейнике, давний сотрудник Элкинса, в основном выполнявший роль решальщика. Я слышал от Стива много сочных рассказов о Хейнике и его приключениях и уже давно хотел с ним познакомиться. Я увидел Хейнике в палапа-баре перед обедом – тучного человека в панаме и расстегнутой гавайской рубашке, увешанного золотыми цепочками, с сигаретой в одной руке и стаканом пива в другой. На его лице застыло свирепое выражение. Он сказал мне, что недавно вернулся из аэропорта, «где пришлось подсунуть этим долбаным таможенникам „куклу“», чтобы они пропустили оборудование – компьютеры, видео- и кинокамеры, звуковое оборудование, треноги и все остальное. Даже получив добро от президента, приходилось раздавать взятки. «Им был нужен „банковский вклад“ в сто восемьдесят тысяч долларов, – сказал он, при этом его челюсть дрожала от ярости. – Говорили, что вернут деньги, когда оборудование покинет страну. Я им сказал: „Хер вам“. Но много кого пришлось подмазать». Когда я стал делать записи, он заявил: «Вы не имеете права опубликовать ни одного моего слова из того, пока я не дам разрешения». У него была чертова прорва всяких историй, но почти каждый раз, подходя к концу, он поднимал слезящиеся глаза, тыкал в меня пальцем и говорил: «Вы не имеете права записывать. Это не для записи».
Наконец я раздраженно спросил: «Я могу пересказать хотя бы часть этих историй?»
«Да, конечно, – ответил он. – Бога ради. Никаких проблем. Но только когда я сдохну»[35]. Он зашелся в смехе и чуть не задохнулся, поперхнувшись.
Я спросил Брюса о его отношениях со Стивом Элкинсом, о том, как складывается их партнерство.
«Расскажу одну историю. Я сидел в ресторане, а рядом какие-то ребята разговаривали на повышенных тонах. Я понимал, что сейчас начнется разборка. И тогда я приставил пистолет к башке одного из них и сказал: „Убирайтесь в задницу, или ты увидишь свои мозги на этой стене“. Так я решаю дела. Иначе здесь нельзя.
У Хейнике было повреждено колено – в результате огнестрельного ранения, о котором он с удовольствием рассказал. Еще до знакомства с женой он встречался с одной колумбийкой и сблизился с ее отцом, главой одного из крупнейших наркокартелей в Колумбии. Хейнике стал помогать ему – перевозил наркотики и собирал деньги. Его поймало Управление по борьбе с наркотиками (УБН) и потребовало стать тайным информатором, если он не хочет в тюрьму. По его словам, он продолжил работать на главу картеля и успокаивал УБН, сдавая им участников картеля низшего или среднего уровня. «Я контрабандой вывозил кокаин из этой сраной Колумбии», – рассказывал он: наркотики доставлялись в Никарагуа по заданию босса. Он приехал в Картахену, чтобы забрать «товар» в вещевом мешке и передать курьеру, который должен был заплатить за это 75 000. Хейнике отправился в затрапезный ресторан, где увидел, к своему удивлению, не одного, а двух человек. Один из них держал сумку, набитую деньгами. «Я попросил показать мне деньги. Он направился ко мне, но я велел остановиться, открыть сумку и наклонить ее» – что тот и сделал. Когда Хейнике отошел назад, те двое вытащили пистолеты и принялись стрелять в него. «Они были всего в десяти футах от меня, когда я выхватил мой 45-й и выстрелил одному в правое плечо, а другому в лицо. Прежде чем раненный в плечо упал на пол, я разнес ему череп, как арбуз. Вся перестрелка заняла две или три секунды. Одна пуля попала мне в правое колено». Он собрал все пистолеты, деньги и наркотики. Нога страшно болела, поэтому он втянул немного порошка в нос, а потом присыпал им рану. После этого ему стало лучше.
«В моем сраном рюкзаке лежали семьдесят пять тысяч долларов, пять кило кокаина и два пистолета, – рассказывал он. – Прилетел этот мой приятель из Ла-Сейбы. Я ему сказал: „Вывези меня отсюда – во мне пуля сидит“. Спустя какое-то время Х [я не называю имя известного американского писателя и бывшего солдата] с помощью американского посольства вывез меня из Гондураса. Меня отправили в Никарагуа, чтобы я сделал снимки сандинистских[36] лагерей и зафиксировал их координаты».
После обеда Элкинс созвал членов экспедиции на планерку. Первым пунктом был вопрос о легенде для местных. О том, чем мы занимаемся, знали лишь несколько человек в гондурасском правительстве. Запрещались любые разговоры в присутствии посторонних о Сьюдад-Бланка, или потерянном городе Обезьяньего бога. Как объяснил Элкинс, мы всего лишь занудные ученые, производящие аэрофотосъемку Москитии по новой технологии с целью изучения экологической обстановки, дождевого леса, флоры и фауны. К тому времени легенда о Белом городе обросла всевозможными подробностями, и гондурасцы были уверены, что там спрятано громадное количество золота; если бы наши истинные цели стали известны, это отразилось бы на нашей безопасности.
До начала облетов участка специалистам по лидару надо было найти надежные места для размещения на земле трех устройств GPS. Эти устройства устанавливают связь с GPS-навигатором на самолете во время полета. Каждое наземное устройство должно иметь источник питания и, в идеальном варианте, интернет-соединение для загрузки данных. Хуан Карлос Фернандес разработал геометрию системы, что было непросто, поскольку наземные районы в своем большинстве оставались непроходимыми или слишком опасными. Наконец он составил почти линейную схему размещения устройств: одно – на острове Роатан, второе – в сорока пяти милях от острова, в Трухильо (прибрежный город рядом с тем местом, откуда Кортес писал императору Карлу V), третье – в ста милях от него, в крохотной деревушке Дульсе-Номбре-де-Кульми на границе Москитии. Первый навигатор установили в крайней точке берега, образующего искусственную лагуну на плантации попугайного дерева. Второй поставили на крыше отеля «Христофор Колумб» в Трухильо.
Установка третьего – и самого важного – навигатора в Дульсе-Номбре-де-Кульми оказалась более сложным делом. Ближе Кульми подобраться к Москитии было невозможно. Деревенька находилась в шестнадцати часах езды от Трухильо, причем дороги кишели наркокурьерами и бандитами. Решено было доставить навигатор вертолетом и установить его близ Кульми, на ферме, принадлежащей двоюродному брату Мейбл и Манго.
Однако за несколько часов до полета вертолет, арендованный Элкинсом для доставки навигатора в Кульми, был экспроприирован УБН США для проведения операции против наркоторговцев. Брюсу велели договориться с гондурасским правительством об оперативном предоставлении вертолета и пилота, и, как ни удивительно, ему это удалось. («Кто еще мог бы раздобыть долбаный вертолет за пятнадцать минут в стране вроде Гондураса? Эти ребята меня недооценивают».) Когда вертолет подлетал к деревне, Манго не смог разглядеть с воздуха ферму двоюродного брата. Пришлось сесть на деревенском футбольном поле и спросить, где находится ферма. Появление вертолета вызвало сенсацию. Фернандес установил навигатор на пастбище при ферме. Удаленное расположение гарантировало безопасность прибора, который питался от солнечной батареи и аккумулятора глубокого заряда. Интернета на ферме не было, и Манго каждый день скачивал данные на флешку, ехал в Катакамас (ближайший город, где имелся Интернет, – в нескольких часах езды по грунтовке) и загружал данные на сервер NCALM в Хьюстоне. Задача была не из простых. На дорогах хозяйничали банды, а в Катакамасе, лидирующем по числу убийств на душу населения в мире, властвовал наркокартель. Но, как объяснил Манго, наркодельцы, если их не трогать, просто занимаются своим бизнесом. После загрузки данных на сервер Майкл Сартори мог скачивать их на свой ноутбук у себя на Роатане.
Три дня мы ждали, когда самолет с аппаратурой совершит последний перелет из Ки-Уэста на Роатан. Мы проводили время в вынужденном безделье, ели, пили пиво и – черт бы подрал эту роскошь – все больше раздражались, с нетерпением ожидая начала поисков.
Каждый день около полудня в тени палапы появлялась характерная фигура Брюса Хейнике. Он уютно устраивался в плетеном кресле, наподобие Джаббы Хатта[37], всегда имея под рукой пиво и сигареты. Там он оставался бо́льшую часть дня и вечера, если не требовалось его вмешательства; в таких случаях он начинал ругаться по мобильнику на испанском или английском. Так как делать было нечего, я взял в привычку покупать ему пиво и слушать его истории.
Он без стеснения рассказывал о том, как мародерствовал на археологических объектах в Москитии. (Я удивлялся откровенности Хейнике, учитывая то, для какой работы его привлек Стив, но мне ни разу не удалось поймать его на противоречиях.)
«В начале девяностых, – рассказывал он, – я дружил с парнем по имени Димас. Мы вместе раскапывали могилы и доставали артефакты, и я контрабандой переправлял их в Штаты».
Где-то в верховьях неизвестной реки во время одной из мародерских операций Брюс подстрелил тапира на обед. Они поставили палатку на песчаной косе и разожгли костер. Брюс нарезал мясо полосками, а когда положил его на горячие камни, «услышал громкий, неистовый рык». Он схватил свою винтовку М16 как раз вовремя – на него готов был наброситься дикий зверь. Тогда он принялся палить из винтовки, установленной на автоматическую стрельбу, и расстрелял «не меньше двадцати патронов». Зверь свалился в пяти футах от него – громадный семифутовый ягуар. Брюс с Димасом оттащили его в реку. «Не люблю убивать ягуаров, – сказал Брюс. – Такие красивые животные».
На следующий день они дошли до места, где в реку впадал небольшой приток, и направились вдоль этой мелкой и быстрой речки. Через два дня они добрались до объекта. Из крутой насыпи высотой около сорока футов торчала боковина громадного каменного стола. Они вышли из реки и в плоских террасах наверху увидели множество «того, что раньше было каменными сооружениями». Брюс сполз по насыпи к столу, счистил с него землю и увидел высеченное в камне живописное изображение ягуара. Стол был слишком велик, чтобы вытащить его целиком, и Брюс с Димасом три дня вырубали из него ягуара. Потом, копаясь в грудах камней в поисках входа в подземные сооружения или гробницы, они нашли лаз. Брюс засунул в него голову и увидел на полу, футах в пяти, керамические изделия. Он протиснулся внутрь и спрыгнул, но неудачно – вывихнул ногу и потянул связки в колене, которое еще не до конца зажило после ранения.
Он попытался встать, но не смог и крикнул Димасу, чтобы тот бросил ему палку вместо костыля. Пока Димас искал палку, глаза Брюса привыкли к темноте, и он увидел, что «пол кишит пауками и скорпионами, к которым прилагалось и несколько змей». Но, кроме этого, он увидел множество ниш в стенах – в них стояли великолепные раскрашенные горшки и мраморные сосуды. Перешагивая с опаской гадов, ползающих по полу, Брюс собрал эти сокровища и передал их Димасу. Пройдя дальше, он увидел на полу желтый предмет, поднял его и изумился: то была статуэтка из чистого золота шириной два с половиной дюйма и высотой – пять, «самое прекрасное изделие из золота, какое я видел». По словам Брюса, «статуэтка изображала короля в головном уборе из перьев и со щитом на груди. Очень тяжелая штука». Он нашел и другие предметы, включая сотни нефритовых бусин. «Если что-то было не идеальным, я не заморачивался».
Очистив подземное помещение, они спустились по реке и поспешили в Штаты. Через таможню они прошли с артефактами в сумках, перемешав их с «барахлом для туристов» из сувенирных лавок. Все было снабжено фальшивыми ценниками и завернуто в газету.