– Моя мама…

Он кивнул.

– Девушка, которую Ран полюбил. Мы все знаем эту историю. Из-за нее его убили.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он прав. Если бы моя мама не оказалась в тот день с Раном в сарае, он был бы жив сейчас, но это не означало, что это ее вина.

– Почему ты здесь? В моем доме?

Он похлопал по кинжалу на талии.

– Иногда я выполняю поручения вампиров, делаю, что должен, чтобы прокормить наш народ. – От этих слов на меня навалилось чувство вины, особенно, когда он произнес слова «наш народ». – Они дали мне вознаграждение. За тебя.

У меня перехватило дыхание, и моя волчица выскочила передо мной, полупрозрачная, а затем обретя материальное тело и предупреждая Стрелу низким рычанием.

Он наблюдал с интересом, но не казался шокированным тем, что могла делать моя волчица, и это значило, он видел такое и раньше. У той девушки, о которой говорила мама? Той, которая выжила в пожаре?

– Расслабься, – спокойно сказал он. – Если ты думаешь, что я уничтожу последний шанс своего народа обрести альфу, то ты сошла с ума.

Волчица успокоилась, и Стрела опустился на одно колено, протягивая к ней руку. Она осторожно подалась вперед, обнюхивая его ладонь, и он погладил ее между ушами, словно собаку. Она принялась вилять хвостом.

– Предательница.

– Он хороший. Пахнет как мы.

Я вздохнула.

– Ты не удивился при виде нее. Ты видел вервольфа с «расколотой» трансформацией раньше? Моя мама сказала, что Ран рассказывал ей об одной.

Он кивнул.

– У нас был такой недолго, мы называем их волчьими ангелами.

«Волчий ангел». Это звучало намного лучше, чем демон.

Он сказал, что такой у них «был» недолго.

Вся надежда на то, что та девушка жива, испарилась.