за акции Кетамаунтского серебряного рудника… 5 000 долларов за пикники… 3 000 долларов за лекцию… 600 долларов прибыли с капитала, вложенного в дело Пинкертона… 1 350 долларов

Всего 9 950 долларов

К этому надо прибавить:

остаток от дара моего деда… 8 500 долларов

С другой стороны:

я истратил… 4 000 долларов

Следовательно:

у меня оставалось… 14450 долларов

Не стыжусь сказать, что я смотрел на эту цифру с радостью и гордостью. Восемь тысяч долларов из этой суммы были вполне осязаемы и лежали в банке, остальные же носились неведомо где (пути их можно было проследить только по нашим счетным книгам), подчиняясь магическим чарам колдуна Пинкертона. Мои доллары пробирались к берегам Мексики, где им грозили морские волны и береговая охрана; они звенели на стойках пивных в городе

Томстоне, штат Аризона; они сияли на игорных столах в лагерях золотоискателей – даже воображение не могло уследить за их полетом, так быстро и так далеко разлетались они, подчиняясь волшебному жезлу колдуна. Но, где бы они ни были, они оставались моими, а кроме того, я получал весьма значительные дивиденды. «Мое состояние» называл я их. И надо сказать, что, выраженная в долларах или даже английских фунтах, это была значительная сумма. Ну, а во французских франках она казалась настоящим богатством. Вероятно, я проговорился, и вы уже догадываетесь, о чем я мечтал, на что надеялся, и готовы уже обвинить меня в непоследовательности, но выслушайте сперва мои оправдания и рассказ об изменениях, которые произошли в судьбе Пинкертона.

Примерно через неделю после пикника, на который он явился с Мэйми, Пинкертон признался мне в своих чувствах к ней. Я видел, с каким выражением смотрели на него ясные глаза Мэйми во время пикника, и посоветовал робкому влюбленному открыть ей свое сердце. На следующий вечер он уже вел меня в гости к своей невесте.

– Ты должен стать ее другом, Лауден, как ты стал моим,

– растроганно просил он.

– Наговорив ей кучу неприятностей?.. Вряд ли таким образом можно завоевать дружбу молодой девушки, – ответил я. – Благодаря пикникам у меня большой опыт в этом отношении.

– Да, ты просто великолепен во время этих пикников.

Не могу выразить, как я тобой восхищаюсь! – вскричал он.

– Но что неприятного можешь ты ей сказать? Она – само совершенство! Не понимаю, чем я мог заслужить ее любовь. И какая это ответственность для такого неотесанного малого, как я, да к тому же еще не всегда правдивого!

– Подбодрись, старина, подбодрись! – сказал я.

Однако, когда мы дошли до пансиона, где жила Мэйми, он был чрезвычайно взволнован.

– Это Лауден, Мэйми, – сказал он, чуть не плача, –