— Если я жив — то в себя мне лучше не приходить, — бегло обдумав расклады, пришёл к неутешительным выводам я.

Просто дело в том, что Маринка, моя «удалённая помощница» имела чёткие инструкции. Специалисты и нотариусы в Лондоне — не менее чёткие, прописанные в контракте указания. И, даже если я в коме, то скопленные за десятки лет данные уже разошлись по редакциям газет, вывалены в сеть… В общем, умерев, я наступил на хвост ОЧЕНЬ многим власть предержащим. Понятно, что у нас никто этих деятелей не посадит, разве что криво посмотрят. Только обнародование преступлений, вывода финансов, схем «отмывания» — это потеря денег в иностранных банках, невозможность уехать из страны, скорее всего аресты за бугром активов явных, вдобавок, что самое страшное — тайных. Как прощальный подарок «с того света» — прекрасное решение. Вот только очнуться в больнице, окружённым этими «пострадавшими» деятелями (или их людьми, непринципиально), как-то не очень хочется. Очень не хочется, точнее: мне быстро и убедительно продемонстрируют, что смерть — не самое страшное.

Впрочем, всё богатство окружающего ночного пейзажа, с деревьями, лёгким ветерком и ехидной луной (вот почему ехидной — сам не понимаю, но ощущается именно такой), варианта «очнуться в больнице или остаться тут» мне не предлагало. Злобные ангелы, трудолюбивые черти и даже неумелые гурии ко мне не бежали, ни толпами, никак иначе. А значит…

Хрен знает, что «а значит». Меня убили, варианты бреда отбросим: очень уж реалистично всё было, а опыт получения ранений у меня был, есть, с чем сравнивать. Обдумать свои ошибки… бредовое времяпрепровождение. Если что-то и можно назвать «ошибкой», это то, что я жил не в Лондоне с Маринкой. Но прибить могут и там, было бы желание. Вдобавок работать в Лондоне особо не на кого, так что уменьшение доходов, да и наглы — не самые приятные личности по отношению к вынужденным мигрантам. Могли всплыть «мелкие дела», вроде и не слишком преступные, но я остался бы без денег, а то и без штанов. Так что… да ничего я не мог сделать, кроме того, что делал. Оружие с собой таскать, телохранитель — так тоже никакого смысла. Нападали два автоматчика, отработали по мне и машине, а это без шансов: тут с собой не телохранитель, а полноценный боевой отряд нужен. Да и то не факт, что помог бы. И ещё на танке ездить, а не на машине. Не браться за «сомнительные дела»? И сидеть без работы и денег. В общем, всё, что нужно, я сделал, ошибок не совершал. Просто не повезло, ну а подарочек бывшим клиентам даже сейчас радует: как представлю их отвратительные морды, в один миг столкнувшиеся с последствиями собственных дел — просто праздник какой-то!

Так что с прошлым вопрос закроем: если я в посмертии, то это прошлое позади и хрен к нему вернёшься. А если в коматозном бреду — то оно меня само догонит, и чёрта с два я что сделаю. А вот что мне делать-то?

Встал, огляделся, потрогал ветку. Ночь, луна, трава и дорога, на обочине которой я был. Или тропинка, но слишком широкая. Непонятно, не видно толком. В общем — подожду, решил я, бухнулся на «налёжанное место» в траве и, незаметно для себя, уснул.

Проснулся, когда уже было светло. И сразу бросилась в глаза некоторая нереальность окружающего: вроде лес, вроде солнышко светит (в отличие от луны, дневное светило воспринималось именно светилом, без всяких лишних ощущений). Небо, облака, вот только видимость была ограничена. Метров до ста — всё нормально, а вот дальше детали расплывались и сливались в сплошное пятно. Что-то вроде тумана, но какой, к чёрту, туман на ярком солнце⁈ Кроме того, чувствовал я себя так же, как и ночью. Не жарко, даже не тепло. Вполне комфортно, но освещаемая солнцем белая кожа тепла от него не чувствовала.

— Хм, мертвец, — задумался я, проверил пальцем зубы — зубы были как зубы.

И кожа тёплая, по собственным ощущениям, сердце бьётся, тоже чувствуется. Впрочем, любой из двух предполагаемых мной вариантов того, где я — может объяснить любые странности окружения. Так что, раз уж оглядеться нормально не могу, надо решать, что делать.

— Торчать на месте — никакого желания, — вслух, потому что на фоне проблем со светом окружающая глухая тишина напрягала. — А вот дорога… или тропа?

Присмотрелся и так и не понял, что это. Грунтовка, с пробивающейся побитой травой. Вот только колеи от колёс у неё не было: значит, пешеходная и тропа. Но почти пару метров шириной, не считая обочины — вроде и дорога. Но понятно, что торчать на месте не надо, а надо двигаться. Потому что дороги куда-то ведут, есть у них такое специальное свойство. Подумал, да и двинулся в западную сторону, куда потихоньку двигалось солнце.

Шёл… чёрт знает, сколько. Часа два по ощущениям, не увидев ничего нового и интересного. Разве что поразглядывал деревья и убедился, что чем бы не было место моего пребывания, оно странное. Потому что я — не великий ботаник, но помимо явных берёз, более-менее узнаваемых ясеней, однозначных дубов и даже редких ёлок, попадались какие-то совершенно невнятные и непонятные деревья. Красная, как у сосны, кора, именно кора а не сосновая кожура, почти без веток с острыми, тонкими и длинными листьями. Или вроде и обычное дерево, с обычными листьями, но цвет этой листвы сине-зелёный, больше в синий. В общем, растительность была частично незнакомой и в наших средних полосах такой точно не водилось.

При этом, животных, птиц или даже насекомых я не видел вообще. Не то, чтобы я так рвался быть покусанным или ужаленным, но факт небезынтересный. И начавший меня слегка напрягать, в плане возможного пропитания (хотя чёрт знает, чем мне это пропитание добывать, даже если бы оно вокруг меня кишело). Но топаю я уже пару часов, да ещё спал чёрт знает сколько… При этом не ощущаю ни голода, ни жажды, совершенно ровные ощущения. Так что, скорее всего, жрать мне и не надо. А то, что в округе нет зверья — в моём положении скорее плюс.

Но идти так можно до-о-лго. А, с учётом вероятности что я в посмертии — так и вообще вечность. Ну сколько-то я порадуюсь, представляя рыла бывших клиентов. Поликую, воображая что они сделают с Захиром (наиболее вероятным заказчиком моего убийства) и его семейкой. Но заниматься этим вечность, топая по грунтовой дороге… Как-то это на ад смахивает, причём побольше, чем котлы-черти в сказках лишённых воображения граждан. Самое поганое, что эта невнятная дымка-не дымка не даёт увидеть перспективу: то есть я вполне могу ходить кругами.

Подумав это я остановился, присмотрел холмик на обочине, присел на него и задумался… И с матом вскочил! В мою голую задницу меня что-то совершенно неожиданно уязвило! Я подскочил, ощупывая уязвлённое и уставился на гневно верещащего зверька, сидящего на верхушке холмика. Вроде — барсук или что-то такое, не уверен: чрезмерно мохнатый, серо-рыже-чёрный, с полосками, сантиметров двадцать без хвоста (хвост, пушистый и больше похожий на беличий, был воинственно задран кольцом вверх).

В общем, зверёк сидел, барабанил передними лапками по холму, гневно (и явно нецензурно) трещал в мой адрес. И на мордочке его было очень понятно написано, что он думает про всяких дылд, голым жопом садящимся на его обиталище.

Тем временем я ощупал укушеную часть себя, убедился, что потоков крови и вырванных кусков мяса не наблюдается. И вообще, не так уж и больно: я больше от неожиданности дёрнулся, да и испугался, если начистоту. А убедившись в том, что немаловажная часть меня не претерпела ущерба, я с интересом стал разглядывать барабанящего и верещащего зверька. Он был первым живым существом, которого я видел в этом странном месте, так что вглядывался я очень пристально и… немного удивлялся. Ну ладно, то ли барсук, то ли белка — я в сортах дичи не слишком разбирался. Но были некоторые странные моменты. Первый: у зверька были белые, выделяющиеся склеры. Зрачок не круглый, радужка тёмно-жёлтая, но белые склеры, судя по тому, что я знаю — прерогатива людей и высших приматов, у которых глазная мимика достаточно важна, чтобы такие «мелочи» стали эволюционно закреплёнными. Вторым фактором, вызывающим удивление, была шерсть зверька. Первое время мне казалось, что она просто отливает на солнце, но, приглядевшись, я понял: она… светится. И не «голубой отлив», а слабое, похожее на электрическое мерцание кончиков волос. Наконец, у зверька была достаточно отчётливая мимика. Не только глазная: мордочку он презрительно кривил ОЧЕНЬ выразительно. Очень странное животное. И вообще — животное ли?

— Ну прости, зверюга, — негромко и спокойно произнёс я, плавно разводя руками. — Что ты тут живёшь — я не знал, сел не со зла, — зверёк на мои слова перестал барабанить и верещать, забавно склонил голову набок, уставившись на меня и развернув в мою сторону приподнятое ухо. — А ты говорить умеешь? — задал я довольно идиотский, но… закономерный вопрос.

Просто это свечение, не говоря о глазах, да и то, что зверёк меня именно куснул, а не грыз… Скажем так, учитывая ГДЕ я — вероятность того, что он заговорит со мной человеческим голосом была пятьдесят процентов. Или заговорит, или нет.

Зверёк посидел, позыркал на меня, помахивая ухом. Оглушительно фыркнул (или чихнул), поднялся и гордо утопал за холмик, где у него была какая-то нора.