Войдя спустя пятнадцать минут, брюнет застал Майю уже спящей. Подойдя ближе, присел рядышком. Взял ее за здоровую руку. Поцеловал внутреннюю сторону ладони и прижал к своей щеке. Нежным касанием стер мокрые дорожки с любимого лица. Ну вот. Довел до слез. Он корил себя за те грубости, что наговорил девушке.

— Снова я не сдержался. Что же я за человек такой? Я так хочу оберегать тебя, заботиться о тебе, твоем благополучии. Ничего не получается… Как же дать понять тебе это? Хотя… даже если и поймешь — все равно откажешься. Ты ведь такая самостоятельная.

Мужчина сидел и разговаривал со своей спящей красавицей. Только так он мог сказать ей все. Почти все. При этом она не испугалась, не сбежала бы от него. Более того, не возненавидела бы его. Пусть для начала поправится, а там уж будь что будет. На тот момент это было единственное стоящее оправдание для этого человека. Да, он считал себя трусом. Но чувства, которые Андрей испытывал в тот момент, были безболезненны по сравнению с теми, что будут ожидать его, если он потеряет ее.

***

Майя Михеева смотрела на экран телевизора, не моргая. Чтобы не тревожить сон наставника, поставила звук на минимум. С места проведения масштабного мероприятия велось прямое включение. Фестиваль. Она должна была принимать в нем участие.

— Из-за дурацкой аварии упустила такой шанс… — с горечью в голосе сказала актриса сама себе.

— Прости, я не хотел этого. У тебя вся жизнь впереди. А таких шансов выпадет еще великое множество, — молодой человек вытянулся на диване.

— Ой! Доброе утро. Я разбудила вас? Я не это имела в виду…

— Доброе утро. Нет, я сам проснулся, — сел. — Я хотел бы извиниться еще и за вчерашнее. Я не должен был. Наговорил столько гадостей.

— Ничего, я понимаю, — ответила девушка. — Я вижу, что вас что-то беспокоит. Но вот что именно — понять не могу. И мне не по себе от этого.

— Все в порядке, — от прилива нежности актер не смог сдержать улыбку. — Есть незначительные проблемы, но пусть тебя это не тревожит. Сейчас твоя основная задача — полностью поправиться. А я пока не так уж и важен.

— Нет, важен! — вспылила рыжеволосая. — Почему все, как один, твердят мне «самое главное — поправиться», «скорее восстановиться», «остальное не так важно»? Свет клином на мне сошелся?! Остальных по боку? Что вы все привязались ко мне? Своих проблем мало?! Чего вы со мной возитесь?

— Май… — от неожиданности Андрей потерял дар речи. — Все… Все беспокоятся за тебя. Даже бариста из кофейни спрашивал о твоем самочувствии.

Актриса не смотрела даже в его сторону, не то, что на него самого.

“Думай! Думай!!!”

— Давай-ка сделаем так. Когда вернешься домой, мы выберем вечер и приготовим вкусный ужин. И я обещаю рассказать о своих проблемах, если захочешь. Но только после выписки! Идет? — молчание. — Ма-айя-я?

— Хорошо. Но помните! Вы обещали.

— Не бойся. Я всегда… — брюнет помрачнел. Закончить фразу язык не повернулся. Именно ей он дал обещание и не выполнил его. — Я… не забуду… Мне сейчас нужно позвонить менеджеру. Я оставлю тебя ненадолго.

Мужчина буквально вылетел в коридор, едва не сбив с ног Фельдмана. Тот как раз собирался зайти к пациентке Михеевой.

Утро не задалось. Девушка только сейчас осознала, что повысила голос на старшего коллегу. За двадцать два года своей жизни она ни разу не позволяла себе кричать на кого-либо. Ее размышления прервал вошедший доктор.