Вчера приходила Алекс. На этот раз все снова было здорово. Она принесла музыку. И я такая: с ума сойти, как это никто до сих пор не догадался?! Я прямо как будто домой вернулась! Столько всего – Weezer, куча Pulp и Blur, Игги Поп, Stone Roses, Smashing Pumpkings, REM, Portishead… Все мое самое любимое. И еще пара групп, от которых я не особо фанатею. К примеру, Stiltskin со своей рекламой джинсов или Nine Inch Nails. Правда, композиция «Hurt» мне у них нравится. А кто ее не любит?
На самом деле я даже от средненьких песен млела. В груди стучали барабаны, от гитар по спине бежал электрический ток, знакомые слова окружали меня, точно старые друзья… Это самая лучшая вещь, которую кто-либо для меня делал в последнее время. Интересно, Алекс приходит, потому что ее мама попросила? Алекс знает, где моя мама? Если бы я только могла спросить сама! Но слова как будто застревают в горле.
Когда она ушла, музыка продолжала звучать в моей голове. И у меня было такое непривычное, но приятное ощущение – умиротворение и восторг одновременно. А еще я как будто стала больше на себя похожа, и моя решимость найти остальную часть меня возросла. Надеюсь, это звучит не очень пафосно.
Сложно сказать, как я себя сейчас чувствую. Примерно как если бы застряла на дне глубокого колодца, наверно. Вижу проблески света где-то вверху, но меня там не слышат – слишком далеко. Мне тепло; меня что-то окружает, как кокон, не прилегая при этом к телу. Очень может быть, что нечто подобное ощущает ребенок в животе у матери. Спросить, правда, не у кого – никто ведь не помнит. А еще я до недавнего времени чувствовала себя в безопасности, но потом это чувство что-то подпортило. Не могу сообразить, что именно. Будем считать, что я просто продвигаюсь ближе к выходу из колодца, ближе к свету. Хотя не знаю – может, я выдаю желаемое за действительное?
Музыка явно придала мне сил. Правда, одна песня постоянно крутится у меня в голове, и мне от нее становится только беспокойнее. Это Pulp, «Do You Remember the First Time». Вообще-то я ее обожаю. Каждый раз цепляет. Она такая проникновенная, такая умная, жесткая! И я не знаю – то ли виноват этот идиотский сон, который меня регулярно мучает (в буквальном смысле про мой «первый раз»), то ли в целом мое какое-то тревожное состояние, но чем сильнее я пытаюсь выкинуть ее из головы, тем больше меня как будто что-то гнетет.
Вот это вот ощущение, словно ты в глухом темном переулке, а сзади кто-то есть. Или затишье в фильме ужасов, когда понимаешь: сейчас будет что-то страшное. Понятно, что ничего не случилось и не случится; я просто не могу избавиться от этого чувства.
Я знаю, скоро мне дадут лекарство, и тогда сон подведет под всем этим черту. Надеюсь, по ту сторону меня не дожидаются кошмары.
Глава шестьдесят третья
Алекс
16 октября 2010
К кафе она подошла зевая, хотя встала уже давным-давно.
В последние дни со сном было совсем плохо. Положенные по графику жалкие капли вина не успокаивали, а только, наоборот, возбуждали. Прошлой ночью в голове метались мысли про Тома, Грэхема, Дженни и, конечно, Эми. Точно призраки и ведьмы из «Макбета». А едва она начинала проваливаться в сон, перед ней словно разворачивался кинеограф: мелькали семейные фотографии, которые она вчера в спешке снимала, и странички клацали, точно зубы.
Заснула она очень поздно, а проснулась, когда еще не начало светать.
Толкнув дверь кафе, она заметила на предплечье новый синяк и смущенно потянула вниз рукав. Эти синяки уже не были единичными результатами пьяных «инцидентов»; теперь они свидетельствовали о неумолимо ухудшающемся здоровье Алекс.
Деятельные вдовы из «Общества помощи больнице» завели здесь строгие порядки. Двери кафе открывались ровно в семь часов утра и закрывались ровно в три часа дня. С понедельника по субботу сменяющие друг друга пожилые женщины в туфлях без каблуков и фартуках-накидках энергично разливали горячие напитки в одинаковые фарфоровые чашки, отрезали толстые куски бисквитного торта и начиняли сэндвичи разными вечно актуальными начинками. Яйцо и кресс-салат. Сыр и соленый огурец. Ветчина и помидор.
Джейкоб уже был на месте. Перед ним на столике стояли две чашки чая.
– Спасибо, это как раз то, что мне сейчас нужно!
Она выложила телефон на стол и приготовилась писать. Ручка зависла над блокнотом; имя Грэхем так и просилось с языка, однако для этой новости было еще слишком рано: нужно успеть выжать из Джейкоба как можно больше, а то потом он потеряет дар речи.
– Мне бы хотелось услышать подробности твоего разговора с Дженни. Не волнуйся насчет повторов – просто начни с начала. Рассказывай все, даже то, что кажется неважным. А я буду записывать.
– Хорошо, – устало кивнул Джейкоб и вдруг вскинул глаза: – Фиона!