В нескольких ярдах от нее стоял низенький кругленький человек в лохмотьях сожженного норкового манто. Из-под лохмотьев торчала розовая шелковая пижама, птичьи ноги были голыми, но на ступнях была пара черных тапочек с крылышками. На круглом луноподобном лице были впадины от ожогов, все волосы опалены, кроме седых баков и бровей. Лицо сильно распухло, крупный нос и щеки как будто надуты воздухом, и на них видна фиолетовая паутина лопнувших сосудов. Из щелей на глазных впадинах его темно-карие глаза переходили с лица Сестры Ужас на лужу и обратно.

— Это дерьмо отравлено, — сказал он, произнося «отравлено» как «отрублено». — Убивает сразу же.

Сестра Ужас стояла на четвереньках над лужей как зверь, защищающий свое право напиться воды. Она укрылась от проливного дождя в остове такси и всю долгую и отвратительную ночь пыталась уснуть, но редкие минуты ее покоя нарушались галлюцинациями с лицом того, в кинотеатре, у которого было не одно, а тысяча лиц.

Как только черное небо посветлело, приняв цвет речной тины, она покинула укрытие, стараясь не глядеть на труп на переднем сиденье, и пошла искать пищу и воду. Дождь стих, только моросило время от времени, но в воздухе холодало, холод напоминал начало ноября, и она дрожала в своих намокших лохмотьях. Лужа дождевой воды рядом с ней пахла пеплом и серой, но у нее во рту так пересохло и так хотелось пить, что она уже собралась обмакнуть лицо в воду и открыть рот.

— Там, позади, бьет водяной фонтан, прямо как гейзер, — сказал человек и показал туда, где по представлениям Сестры Ужас был север. — Похож на «Олд Фэйтфул».

Она отпрянула от зараженной лужи. Вдалеке, как проходящий товарняк, громыхал гром, и сквозь низкие грязные облака не было видно и намека на солнце. — У вас нет ничего съестного? — спросила она его распухшими губами.

— Парочка луковых рулетов там, где, я думаю, была булочная. Не смог к ним даже притронуться. Моя жена говорит, что я единственный в мире с таким капризным желудком. Он приложил к животу руку, покрытую волдырями. У меня язва и желудочные колики.

Сестра Ужас поднялась. Она была дюйма на три выше с него.

— Страшно хочется пить, — сказала она. — Покажите, как попасть к воде?

Он поглядел на небо, задрав голову на звук грома, потом тупо постоял, разглядывая руины вокруг. — Я вот хочу найти телефон или полицейского, — сказал он. — Всю ночь искал. Никого не найдешь, когда нужно, так ведь?

— Произошло что-то страшное, — сказала ему Сестра Ужас. — Не думаю, чтобы вообще есть телефоны или полиция.

— Я должен найти телефон, — настаивал человек. — Понимаете, моя жена будет волноваться, что со мной что-то случилось. Я должен позвонить ей и объяснить. Объяснить ей, что со мной все…

В порядке. — Голос у него упал, и он уставился на свои ноги, нелепо торчавшие из кучи перекрученного металла и бетонных обломков. — Ох, — прошептал он, и Сестра Ужас увидела, что глаза у него увлажнились, как будто роса выпала на оконном стекле. Он ненормальный, черт его возьми, подумала она и двинулась на север, взбираясь на высокий хребет из обломков и хлама.

Через несколько минут она услышала как, тяжело дыша, низкорослый толстяк поравнялся с ней. — Видите ли, — сказал он. — Я не из этих мест. Я из Детройта. У меня обувной магазин в восточном торговом центре. Я сюда приехал по делам, понимаете? Если моя жена услышит обо всем этом по радио, она с ума сойдет.

В ответ Сестра Ужас только хмыкнула. У нее на уме была только вода.

— Меня зовут Виско, — сказал он ей. — Артур Виско. Коротко Арти. Мне нужно найти телефон! Видите ли, у меня исчез бумажник, одежда и вообще все исчезло. Я и несколько парней поздно загуляли в ночь перед тем, как все это случилось. Меня все утро тошнило. Я провалялся в постели и пропустил первые два торга. Я закутался с головой в одеяло, и вдруг появилось чудовищное сияние, и страшно загремело, и моя кровать рухнула сквозь пол! Весь отель стал разваливаться на части, а я пролетел сквозь дыру в вестибюле и приземлился в подвале, все так же в кровати. Когда я выкопался и вылез наружу, отеля не было. — Он издал безумный смешок. — Господи, весь квартал исчез.

— Много кварталов исчезло.

— Ага. Вот ноги у меня сильно ободрались. Как вам это нравится? Я, Арти Виско, и без обуви на ногах. Вот мне и пришлось взять пару обуви у…Голос его снова упал. Они почти взобрались на вершину хребта. — Вот дерьмо, они слегка малы для меня, — сказал он. — Да и ноги у меня распухли. Скажу вам прямо, обувь — вещь важная! Что бы люди делали без обуви? Вот возьмем ваши туфли. Они дешевые и долго вам не прослужат.

Сестра Ужас повернулась к нему.

— Не заткнуться ли вам, — потребовала она и продолжила карабкаться.