IV

На полу под белой простыней лежало тело, видны были только ноги: одна — босая, вторая — в женской туфле со сломанным каблуком. Несколько человек, кто на корточках, с лупами, кто, нагнувшись, но все в белых перчатках, изучали пятна крови на полу, стараясь обнаружить хоть какую-то дополнительную информацию, что могла бы помочь представить, как и что здесь происходило. Особенно их интересовали такие улики, как волосы, капельки крови или отпечатки пальцев, которые могли бы иметь отношение к убийце.

Валентина присела на корточки рядом с телом и, обернувшись назад, посмотрела на подходившего с нескрываемым страхом Томаша.

— Вы готовы?

Историк сглотнул слюну и утвердительно кивнул. Инспектор Следственного комитета взяла уголок простыни и легким движением приоткрыла часть тела. Голова. Томаш узнал Патрисию, лицо которой уже покрывала мертвенная бледность, остекленевшие глаза навсегда замерли в состоянии ужаса, приоткрытые губы с языком, запавшим внутрь, и на шее плотное пятно засохшей темной крови.

— О, Господи! — воскликнул Томаш и, прикрыв рот ладонью, смотрел со страхом на труп испанской коллеги. — Ее… ее задушили?

Валентина кивнула головой и показала на пятно на шее.

— Правильнее было бы сказать — обезглавили, — поправила она историка. — Видите, зарезали, как ягненка? — Она едва не дотронулась пальцами до резаной раны на коже. — Взяли нож и…

— Бедняга! Какой ужас! Как же так можно? — он отвел взгляд, не желая больше смотреть туда. Казалось, смерть лишила его подругу всякого достоинства. — Кто же мог такое сделать?

Итальянка прикрыла лицо жертвы и медленно встала, не сводя глаз с историка.

— Именно это мы и пытаемся сейчас понять. И для этого нам нужна ваша помощь.

— Все, — воскликнул он чуть высокопарно, продолжая еще смотреть в сторону, туда. — Все, что вам будет нужно.

— Тогда начнем со звонка. Как так получилось, что ее последний звонок достался именно вам?

— Все очень просто, — сказал Томаш, посмотрев, наконец-то прямо в глаза Валентине; понимал, что вопрос был ключевым, так как именно это обстоятельство сделало его для них основным подозреваемым. — Я работаю здесь на реставрации Форума Траяна по просьбе Фонда Гюльбенкяна, я — их консультант. Патриция тоже иногда их консультиру… консультировала, и мы познакомились во время одной экспертизы, которую довелось делать вместе. Она приехала в Рим этой ночью и, так как, по-видимому, знала, что я здесь, позвонила мне. Только и всего, больше ничего.

Инспектор провела рукой по подбородку, взвешивая только что услышанное.

— А как она узнала, что вы здесь, в Риме?

Историк задумался.

— Это… этого я не знаю.

Тут она перестала записывать в своем блокноте его показания и подняла глаза на подозреваемого.