Глава 3

Тед Брум, отставной полицейский, одетый уже в свитер и слаксы, открыл входную дверь дома Ли перед представительным пожилым мужчиной в темно-синем блейзере и тенниске. Тед скользнул взглядом по стальным костылям и безупречно чистым бинтам на запястьях незнакомца. «Полиомиелит скорее всего», – отметил он про себя. Костыли, одно время явление весьма распространенное, теперь стали настоящей диковиной, и Тед не вспоминал о полиомиелите уже много лет, хотя в начале пятидесятых его племянник перенес это заболевание. На согнутых пальцах правой руки незнакомца, упирающейся в ручку костыля, висел докторский чемоданчик.

– Доктор Томас Эванс. Рейни просил меня взглянуть на Дорис.

– Проходите, – пригласил Тед. – Прошу вас.

Доктор вперевалку вошел за Тедом. Наконечники костылей тихонько поскрипывали в такт неловким, каким-то однобоким шагам старика. Тед открыл дверь спальни. Его жена Мэри сидела на кровати и держала рыдающую Дорис за руку. Прошло меньше получаса с тех пор, как Рейни уехал из дому.

– Том Эванс, – представился старик удивительно звучным голосом.

– Доктор Эванс, – пояснил Тед обеим женщинам.

– Меня прислал Рейни, – обратился доктор к Дорис.

– Где он? – спросила она дрожащим голосом. Дорис лежала на спине, закрыв лицо руками. Доктор присел на краешек кровати и приставил костыли к стене.

– Извините нас, пожалуйста, – сказал он, открывая чемоданчик. Когда он поднял голову, дверь за супругами уже закрылась.

Дорис смотрела на старика глазами испуганной лани. Доктор улыбнулся, его глаза за дымчатыми линзами ласково смотрели на застывшее от ужаса лицо. «Вытащите меня! Вытащите меня скорее из этого ада!»

Его лицо приблизилось. Дорис ощутила тепло его дыхания, мятный запах изо рта.

– Я понимаю, что вы сейчас испытываете, – сказал он. – Я сам когда-то потерял ребенка.

Дорис мертвой хваткой вцепилась в его запястье.

– Я хочу к нему, – прошептала она. – Я – его мать.

– Вы пили что-нибудь?

– Немного водки... раньше. – Дорис снова разрыдалась. Она знала, что пьянство – грех, и она – грешница. Из хаоса, царящего у нее в голове, внезапно выделилась мысль, что Господь, возможно, покарал ее и за этот грех среди множества других. Или Он наказывает Рейни за что-то такое, о чем она даже не догадывается. Может быть, Рейни проклял Бога?

– Ну, ну. – Престарелый врач взял шприц и наполнил его прозрачной жидкостью из ампулы. – Дорис, у вас есть на что-нибудь аллергия?

– Нет. Только на молочные продукты.

– Сейчас немного пощиплет, но этот препарат поможет вам продержаться ближайшие несколько часов. – Доктор воткнул иглу, но Дорис ничего не почувствовала. Что такое укол иглы по сравнению с переполнявшей ее нестерпимой болью? Дорис закрыла глаза.