Если грамотно поставить агитацию в корейских, маньчжурских деревнях, к нам пойдут тысячи молодых парней и девушек. Там такая нищета, европейцам не снилась, детей продают за мешок риса. Мы не только найдём себе тысячи работящих и аполитичных крестьян, они в православие ради переезда на свободные земли окрестятся легко, так же, как в казаки идут. Вы в курсе, что треть казаков уже с корейскими лицами?
– А охрану в остроги можно из индусов набрать, – прикинул состав поселенцев Головлёв, знавший мобилизационные возможности Северной Индии. – Они к жаре привыкли и парни надёжные, исполнительные. Договорились, надо посчитать и заняться колонизацией уже в этом году. Сергей Николаевич, прикинь возможности нашего флота и необходимую технику, по деньгам и людям я сам разберусь, никого из Югоруси не будем отправлять.
– Тем более что никакими дикими мустангами в прериях Северной Америки пока не пахнет. Если мы не захотим, мустанги эти не появятся никогда, а пешие индейцы нам не соперники. Особенно если мы упор в колонизации западного побережья сделаем на технику, при посильном привлечении лошадей. – Николай утверждающе кивнул друзьям, делая неопределённый жест рукой. – С пешими племенами индейцев справиться нам будет значительно проще, да и они предпочтут при таких обстоятельствах договариваться, а не воевать. Всё же лет через пятьдесят-сто уже пойдут мустанги и всякие команчи с апачами. Нам это надо?
– Под освоение Америки можно серийное производство двигателей и ходовой части запустить в Югоруси, а сборку устроить на острове Туманном и в русском Чхонджине, силами айнов и корейцев. Там и японцев подтянуть, сначала наших, потом и сами аборигены побегут за хорошим заработком. Мы воспитаем грамотных, дисциплинированных рабочих, сборка обойдётся раз в десять дешевле, чем у нас, как минимум первых лет пять. – Корнеев рассуждал вслух, стараясь обозначить все плюсы этой идеи. – У Московской Руси появится развитое готовое производство с квалифицированными кадрами и своими инженерами на Дальнем Востоке. Мы заинтересуем японцев и айнов хорошими заработками, интересной работой, потом часть специалистов для обслуживания техники отправим в Америку. С учётом опыта лет через пять-десять можно будет сборочные производства на Яву или Суматру перевести, там выйдет дешевле всего.
– Правильно, под это дело можно и христианизацию Азии ускорить, принимать на работу исключительно православных, например, знающих русский язык, – согласился Головлёв, рассматривая классическую возможность влияния на политику русов в Азии средствами экономики. – И производство комплектующих разбросаем по разным регионам, чтобы всю технологию никому не отдавать в одни руки, а выгодным сотрудничеством заинтересовать как можно больше стран. Пусть сами развивают добывающую промышленность, а нам поставляют полуфабрикаты на обработку и сборку. И толковых ребят отправляют на учёбу. Тогда можно и школы русского языка в регионе открывать, все поддержат, и желающих море будет.
– Но производство двигателей и ходовой части вместе со всей электрикой останется в Югоруси, – укоризненно взглянул на друзей Корнеев. – Не спешите, всё будет. Бог даст, ещё лет двадцать-тридцать протянем в здешнем климате. Наладим производство, запустим баллистические ракеты, телевидение оборудуем, тогда и помирать с чистой совестью можно. Прошлой истории уже не будет, никто Россию и русских не уничтожит, да и революция в наших странах будет маловероятна. Кстати, вчера мы первый станок с числовым программным управлением запустили, пока только токарный. Если испытания пройдут хорошо, года через два три четверти черновой обработки можно станкам с ЧПУ доверить. А чистовую обработку профессионалам высокого класса оставить, высокооплачиваемым.
– Отлично, – подскочил на месте Петро, поднимаясь из кресла и расхаживая по комнате, продолжив размышлять вслух. – Станки с ЧПУ лет через двадцать займут нишу самого неквалифицированного пролетариата, оставив людям лишь высокопрофессиональную деятельность либо работу на сборочном конвейере. Нам удастся избежать взрывного роста низкооплачиваемых рабочих в промышленности, не возникнут условия для возникновения организованного пролетариата. Глядишь, и марксизм не появится, и социальная напряжённость в городах не возникнет. Только нужно станки с ЧПУ вовремя в Россию поставлять, там земли хватит, чтобы всех желающих расселить, а в городах только работники сферы обслуживания будут жить, никакого бесправного пролетариата не будет. Тогда революция Руси не грозит, как и экономические кризисы. Перепроизводства продуктов питания ещё долго в мире не произойдёт, найдём, кому хлеб и мясо продавать.
Глава десятая
Одинокий беркут медленно кружился над ущельем, нарезая круги один за другим. Справа и слева от него, в паре вёрст, также кружились над своими ущельями другие беркуты, давно поделившие территорию между собой. Птицы иногда зависали на месте в быстрых потоках ветра, затем резко планировали вниз в поисках возможной добычи, но опять возвращались на патрулирование. Судя по их поведению, никаких изменений внизу, в ущельях, ведущих к месту схрона, не было. Это не радовало, так как группа Кожина ждала прихода последнего каравана за оружием. И поведение беркутов говорило о том, что в радиусе половины дневного перехода никаких чужаков нет. Где тогда караван?
– У нас горы другие, – который раз повторил Руслан, с брезгливой физиономией всматриваясь в заросли, покрывшие склоны гор густой зелёной пеленой.
Сквозь хитросплетение кавказских лесов, в котором пихта, ель, орешник, обвитый плющом, дикий самшит, в изобилии покрывавший тонкими стволиками эти безлюдные места, создали труднопроходимое сплетение, пробраться было трудно. Но так же трудно обнаружить людей, идущих по кавказским горным лесам. Персам и туркменам из группы Кожина, привыкшим к более редким лесам Копетдага, приходилось нелегко. Больше всех нервничал Руслан, самый осторожный и подозрительный из парней.
– Наши горы лучше, там обычного путника заметно издалека, сразу видно, худой человек или добрый. Если идёт открыто, не скрываясь, – значит, будет гостем, накрывай дастархан. Если таится и прячется, вынимай кинжал и заряжай ружьё, разговор будет трудный.
– Да, в наших горах работать легче, – согласился Сергей Кожин, давно считавший Копетдаг родным и не стеснявшийся этого.
Он знал, что рано или поздно он будет работать в Персии, когда созреет ситуация. В этом же были уверены его друзья-соратники, прошедшие путь от Персии и Туркестана до Новороссии и Южного Кавказа.
Здесь, на южных отрогах Кавказского хребта, группа капитана Кожина, как и шесть лет назад, занималась привычным делом. Полгода группа, заброшенная в Турцию под видом сопровождения богатого хаджи, которым был Сергей, надевший привычную зелёную чалму правоверного, сотворившего хадж, только на суннитский манер, странствовала в армянской части Турции. Однако работать в Турции оказалось гораздо трудней, нежели в Персии. И не только из-за того, что шиитская Персия резко отличалась от суннитской Турции. Как и предупреждали Сергея отец и Валентин Седов, армяне оказались совсем не единодушны в своём стремлении скинуть владычество турок, завоевавших некогда сильную и знаменитую Армению, претендовавшую на звание империи.
Ещё в Петербурге, полгода назад, когда Кожин в качестве переводчика обслуживал армянскую делегацию, практиковался в языке, вернее, учил его, он обратил внимание, что представители армянских кругов, включая обоих епископов, выглядят отнюдь не просителями. Не только поведение, но сами первоначальные требования (!) армян выглядели резко вызывающе, если не смешно. По крайней мере, когда Валентин Седов, ещё исполнявший обязанности наместника Новороссии, выслушал перевод речи армянской делегации, он долго хохотал, вытирая выступившие слёзы.
Как тогда запомнил Кожин, армяне начали свою речь с обвинений русов в победных войнах с Турцией. Мол, в результате ваших побед Турция потеряла Египет, Северную Африку, Аравию, Ливан, половину Месопотамии, Крым и другие европейские территории. В результате чего султан и его визири усилили налоговый гнёт остальной турецкой земли, в том числе и несчастных армян.
Из этого последовал нехитрый вывод: коль скоро русы виноваты (!) в усилении турецкого гнёта несчастных армян, в том, что турки стали драть три шкуры с армянских христиан, русы должны, просто обязаны помочь своим единоверцам. И не абы как помочь, а высадить свои войска в Турции и быстро, своими силами, освободить Армению от магометан, вернуть великой стране её свободу и независимость. За это после обретения свободы армянский владыка обещает (только обещает) оплатить некоторые издержки и вечно молиться в монастырях и церквах о здравии наместника русов.
После такой речи недоумение присутствующих русов было общим, несмотря на то что хохотал один наместник.
– Они издеваются, что ли? – успел шепнуть Сергею молодой переводчик из Министерства внешних дел.