– А ты как думаешь? – Виктор усмехнулся. – Это твой заказ. От Велье. Пришел час назад магической почтой. Бери, Чарльстон, а потом иди и выполни уже свой долг по отношению к совместно нажитой нечисти!

Я нахмурилась. Внутри бушевал ураган из противоречивых чувств: страха перед своим будущим, которое мне рисовали видения, и в то же время смутной радости за то, что смогу остаться в академии, вновь пойти к альрауну, дальше препираться с Фениром…

Все это сильно беспокоило: откуда столько двойственности?

– Чарльстон, ты чего застыла? – выдернул из размышлений Фенир. – Коробку-то держи.

Я вздрогнула и, наконец накинув на себя халат, перевела взгляд на красный куб в руках преподавателя. Мне почему-то казалось, что Велье будет рисовать большие картины и это займет немало времени. Но с нашей встречи едва сутки прошли, а заказ уже выполнен.

Подарок я все же взяла. Нерешительно потянув за ленты, открыла коробочку и настороженно всмотрелась в содержимое.

Сверху лежала записка, подняв которую, увидела небольшой серебряный кулон на черном бархате обивки. Хитрая застежка сбоку прямо намекала, что кулон можно раскрыть и внутри меня ожидает сюрприз.

Именно так я и сделала: распахнула створки украшения, и дыхание замерло в моей груди. На глаза невольно навернулись слезы, а сама я едва не осела на пол.

Крошечные портреты отца и матери взирали на меня из кулона. Родители, будто живые, смотрели на меня, улыбаясь с теплом и лаской, со всей той любовью, которой мне теперь так не хватало.

Я моргнула, смахивая слезы, и принялась разворачивать записку. Буквы плыли перед глазами, строчки расползались в разные стороны. Тряхнув головой, я на миг зажмурилась, возвращая самообладание, и прочла:

“Живые считают, что это они заказывают у меня портреты. На деле все не так. Мертвые, которым есть что сказать, желают быть нарисованными для определенных людей, и я выполняю их волю. Ваши родители любят вас, мисс Чарльстон. Любой. Знайте это.

Анри Велье.

P.S. Не снимайте кольцо и не совершайте опрометчивых поступков”.

Мои руки затряслись, в горле пересохло, и я еще раз трижды перечитала послание, а после вытащила кулон из коробки и сжала его в ладони.

Настоящая весточка с изнанки от моих родителей, не прислушиваться к которой было бы слишком глупо.

– Ну, что там? – вновь бесцеремонно вторгся в мои мысли Фенир, о котором я почти забыла. – Покажешь, за что я отдал целое состояние?

Я хмуро взглянула на мужчину и еще сильнее сжала кулон в руках.

– Нет, – твердо сказала я, а после подошла к зеркалу с целью надеть украшение. – Это личное.

Как назло, руки дрожали все сильнее, и я никак не могла справиться с застежкой. Это так меня расстраивало, что захотелось плакать. Даже выть. Навзрыд. Я пыхтела, злилась, пока позади за моей спиной не возникло отражение Фенира. Виктор задумчиво наблюдал за мной через зеркало, в его глазах плясала неведомая мне озорная нечисть, а сам он при этом улыбался.

– Иногда для личного, Лизбет, – подходя ближе, произнес он, – нужны двое. Давай я помогу.