– Кажется, лучше всего – понедельник и среда.

– Отлично, – сказал он. – Брр, здесь холодно. Давай зайдем внутрь.

Она чуть не споткнулась о собственные нетвердые ноги, когда он неожиданно взял ее за локоть и отвел ко входу в здание. За ними с грохотом захлопнулась железная дверь, и у нее в голове промелькнуло, что тело не слушается и вмиг растаяло от его прикосновения. Она не поделилась этим открытием ни с кем из подруг. Тогда этот секрет казался слишком драгоценным, чтобы его рассказывать.

Тихие вечера в его классе стали центром всей ее жизни. Она страдала в те дни, когда к нему не ходила, и страдала, когда ходила – пока не звенел последний звонок. Она старалась не слишком быстро бежать по опустевшим коридорам, но часто сбивалась с дыхания, когда подходила к кабинету. Иногда учителя не было на месте, но он всегда оставлял стопку бумаг с указаниями. Она проверяла работы одноклассников с небывалым усердием. Если он присоединялся, то часто угощал ее содовой.

Однажды, когда она сидела за столом и проверяла работы красным карандашом, он поднялся с места. Оторвавшись от чтения неразборчивой работы, снял свитер через голову.

– По-моему, система отопления работает слишком сильно. В этой школе никто не экономит энергию.

В тот момент она даже не смогла оценить его гражданскую сознательность – он ее ослепил. Он сплел пальцы, вывернул ладони и потянулся, подняв руки над головой и выгнув спину. Ее заворожила игра мускулов под его рубашкой из мягкого хлопка. Он глубоко вздохнул, опустил руки и начал вращать плечами, пытаясь их расслабить.

Красный карандаш выпал из пальцев оцепеневшей Шелли. Девочке казалось, что она вот-вот расплавится и растечется по парте. Ей стало душно, и дело было вовсе не в показаниях термостата на стене.

В тот день она покинула класс в замешательстве. Она так хотела быть рядом с ним, но вынуждена была бежать. Но от вспышки эмоций некуда скрыться, смятение сжимало ее изнутри. Это было совершенно новое ощущение, и опыт предыдущих отношений не мог ее к этому подготовить. Тогда Шелли не осознавала, что это такое. Лишь со временем, уже повзрослев, она смогла объяснить, что почувствовала в тот вечер влечение.

В те дни, поздней осенью, он был очень дружелюбен. Когда бойфренд забирал ее после тренировки, чтобы отвезти домой на своем подлатанном стареньком «Кугуаре», мистер Чапман кричал им вслед: «Хорошего вечера!»

– К следующей сессии советую прочитать первые три главы учебника. Скука смертная, но это станет хорошей базой.

Его слова вывели Шелли из оцепенения. Он оперся одним бедром на край парты – откровенно сексуальная поза. Шелли сомневалась, что хотя бы одна из присутствующих девушек могла устоять перед его невероятной мужественностью. Нужно быть либо слепой, либо старой, чтобы не поддаться его чарам, а таких Шелли среди присутствующих не увидела.

Напротив, всем присутствующим на лекции девушкам было около двадцати. Высокие упругие груди свободно тряслись под футболками, а красивые подтянутые бедра были затянуты в фирменные джинсы. У всех девушек были длинные растрепанные волосы каштановых, рыжеватых и золотистых оттенков. Рядом с ними Шелли почувствовала себя старой и плохо одетой растрепой.

А ведь так и есть, напомнила она себе. На ней был свитер красного клюквенного оттенка, вниз она поддела бюстгальтер. Свитер подходил по цвету к плотным колготкам и интересным образом сочетался с серой шерстяной юбкой ниже колена. Шелли хотя бы умела одеваться в своем стиле и не носила синтетику.

В свои двадцать шесть Шелли оказалась второй по старшинству в группе. На первом ряду сидел серьезный седовласый мужчина. Он все подробно записывал, в то время как сосед Шелли, молодой человек в ковбойской шляпе, мирно дремал на протяжении всего часа.

– До свидания, – сказал мистер Чапман, когда прозвенел звонок. – Ах да, миссис Робинс, не могли бы вы подойти ко мне?

История повторялась.

Шелли даже выронила из рук стопку книг, которые она собирала, когда преподаватель озвучил просьбу. Остальные сорок студентов заинтересовались куда меньше, чем когда-то ее одноклассники в Пошман Велли, и покинули аудиторию: большинство из них собиралось выкурить первую за полтора часа сигарету.

Опустив голову, она сосредоточилась на лабиринте парт, куда менее аккуратном, чем в школьном классе десять лет назад. Краем глаза увидела, что аудиторию покинул последний студент. Небрежно закрытая дверь громко хлопнула. И Шелли подавила внезапный порыв: чуть не попросила оставить дверь открытой.

Уже подойдя к столу, она больше не могла избегать его взгляда, подняла с глаз покров темных ресниц и впервые за десять лет открыто посмотрела в глаза Гранту Чапману.