Да вот хренушки им. Потому что в противовес огнестрелу и коптерам на нашей стороне было кое-что, на что ответить мотылькам просто нечем. Это я.

Я метался по крышам туда и сюда, на автомате прыгая по воздушным подпоркам и выдергивая атакованных прямо из-под ударов, которые в противном случае достигли бы цели. Я командовал атакованному Спектру оттянуться, заманивая противников поближе ко мне, на более удобную крышу, с которой им будет сложнее выйти из боя, или наоборот — надавить, несмотря на усиленное сопротивление, удержать их на нынешней позиции, чтобы я смог ударить в спину. Моя броня вспыхивала будто бы сама собой, исключительно на тех местах, в которые меня атаковали, словно Свет жил отдельно от меня, но подчинялся при этом моему разуму. Клинок роупдарта метался раскаленной змеей по крышам, где возможно — разнося в клочки шлема и отправляя мотыльков в глубокий нокаут, где можно — вырывая у них из рук оружие, а где нельзя — стараясь навредить как можно меньше. Я мог себе это позволить. У меня было время как следует подумать, куда бить, прежде чем бить.

У остальных такой роскоши не было. Поэтому на крышах уже появились первые тела, которые больше не шевелились. И это были тела, к сожалению, одетые как в военную экипировку, так и в черную одежду и сплошные, черные же, маски.

И все равно мотыльков становилось меньше. Если поначалу их было примерно столько же, сколько и нас, то сейчас их явно стало меньше, примерно в полтора раза меньше, чем светлячков. Спектры уже не запрашивали помощь, они справлялись и своими силами, и у меня появилась секунда, чтобы остановиться и еще раз посмотреть на все это дело сверху.

Примерно десять мотыльков и восемь светляков не подавали признаков жизни, еще десяток были ранены и выведены из боя. Остальные все еще сражались на своих крышах, с переменным успехом перемещаясь то туда, то сюда.

Странно… Неужели это все мотыльки, что есть в наличии Арамаки? Я думал, их будет больше. Я думал, что когда мы справимся с первой волной, в ход пойдет вторая, а потом, возможно, и третья!

— Валери! — я позвал в микрофон. — Прекрати охоту за дронами, облети нас вокруг, посмотри, не приближаются ли еще мотыльки.

— Сейчас! — Валери минуту сосредоточенно сопела, а потом ответила. — Не! Пусто!

— А со стороны штаб-квартиры Арамаки?

— Не! Никого!

Я задумчиво потер подбородок, обвел взглядом еще раз все поле боя, а потом поднял взгляд наверх, в беззвездное небо…

Беззвездное небо… На котором попеременно моргали две яркие звездочки, со слишком равными интервалами, чтобы это можно было принять за явление природы.

— Вал… — позвал я. — А ну-ка дай максимум высоты, и погляди нет ли чего НАД нами.

— Ага, сейчас! — Валери запыхтела, а потом внезапно хрюкнула. — Еп… Ыть… Вашу мать! Это же!..

— Ганшип… — закончил я за нее, глядя как на под днищем огромного, подкравшегося к нам под звуки боя, дирижабля, загораются мощные прожектора.