Значит, раз сидит тут спокойно, на этой ржавой планете, то есть у него козырь в рукаве. А так как тяжелая техника в рукав не влезет, то — в секретном ангаре.

Правда, когда Зак осторожно спросил об этом у Рэя, тот только фыркнул в ответ и отшутился, что в секретном ангаре Мист запирает непослушных детей, распускающих глупые слухи. А с Гошей и Снежком Зак об этом даже не говорил. Им не до того. У них борд сломался. А если не борд, то еще что-нибудь. Не умели обращаться с техникой. Даже новехонький ком, который он подарил Гоше — у нее вечно были проблемы со связью, — от силы месяц прожил.

— Нет у твоего бати творческого мышления, — серьезно сообщил Зак.

— А у тебя, значит, есть? — фыркнула Гоша.

— У меня его — завались! — ухмыльнулся Зак. — Мне так по результатам тестов сказали.

— Задолбал со своими тестами, — закатила глаза Гоша. Ей не нравилось слушать о тестах. И о том, какой Зак умный. Перспективный.

— О! — обрадовался Зак. — Вот сейчас! Сейчас на девочку похожа!

Зак любил шутить над ее короткими волосами, тяжелыми ботинками и умением матерно выразить любую мысль. Называл мужиком. Заку нравилось ее задевать.

Заку нравилась Гоша. Не так, чтоб влюбиться, — как красивый диковинный зверек с острыми белоснежными зубами.

— Приходится быть мужиком, — ухмылялась она ему. — Вокруг сплошные бабы. Снежок по ночам плачет в подушку…

— Эй! — обижался Снежок.

— …ты вон с косичкой ходишь, — продолжала Гоша.

— Это традиционная прическа шаманов Цитруса! — гордо провозглашал Зак.

Так его стригли с детства. Так его стригла мать, а ей помогали сестры: стригли коротко, но обязательно оставляли сзади по центру прядь — чтоб заплести в косу. И эта стрижка была единственным, что осталось ему в память о них. По крайней мере, так все обстояло, по словам отца. Сам-то Зак ничего этого не помнил, потому что как раз с памятью у него были очень серьезные проблемы.

Но не выкладывать же Гоше такие подробности о прическе. Слишком личное, а она только зубы будет скалить в ответ. К тому же про традиционную прическу он не врал. Когда-то такую же носил его отец. Пока не зарос, старый алкаш.

— Ты не шаман, — фыркала Гоша.

— Еще какой, — возражал Зак. — Шаманство у меня в крови! Вот сейчас тебе платье ка-ак нашаманю! Страшно?

Он хотел бы увидеть Гошу в платье. Но понимал: такое и впрямь можно только нашаманить, только вся эта чушь про шаманов — древние сказки.

А жаль.

— Твой батя искал подход изнутри, из Базы, — сказал Зак и снова сплюнул. — А надо — снаружи. Со стороны стены.