— Ты издеваешься над нами, Зеантар? — прошипел с сочащейся ненавистью в голосе Киданиан, переглянувшись с остальными. — Или может быть шутишь?

— Разве я когда-нибудь отличался особым чувством юмора?

— Ты же в курсе, что мы ослабнем после призыва? Решил нас добить на глазах у хранителей? — процедила сквозь зубы Хаанса. — Вижу, что за прошедшие годы твоё безумие увеличилось многократно!

Что ж, иного я и не ожидал.

— Клянусь Бездной, что не наврежу ни одному из вас во время беседы и даже после неё, — спокойно произнес я, прикладывая руку к сердцу и применяя старинную мерраввинскую клятву. — Само собой, если вы сами не захотите рвануть в самоубийственную атаку.

После произнесенных слов на горном плато образовалась гнетущая тишина, даже хрипы Танера утихли, а обворожительная и вечно злорадная улыбка Летты тотчас сошла на нет, обнажив на лице шок и неверие. В принципе, как и у всех посланников разом. Даже дочь Хаарсы казалась ошеломленной.

— Ты же понимаешь, что мы прибыли за твоей головой! И мы понимаем, что уже опоздали… — хмуро сообщила Хаанса. — Так к чему всё это, Зеантар? Лучше убей нас, чтобы поскорее явились другие… Теперь мы знаем, где ты находишься. Отныне не спрячешься.

— Ты всё равно не поймешь! Так что… зови свою крикливую стерву! — приказал резко я, отчего лицо фурии после оскорбления Хаарсы вновь скривилось. — Зовите все! Я уже дал клятву, так что не тяните время, если хотите жить! Ур"атапа, так и быть можете не звать, — оценил я плачевное состояние Танера. — Обойдемся без него. Хватит и пятерых.

— Только посмей, что-нибудь выкинуть, реанорец, и мы сделаем всё что сможем, чтобы причинить тебе страдания, — пригрозила мне Хаанса, а после переглянулась с остальными. — К делу!

На пяток мгновений замешкался лишь неизвестный мне хрен, который, по-видимому, являлся сыном Аарр"азза и Саллайн с Леттой, но сомнения после приказа фурии у них живо отпали и на несколько долгих минут горное плато превратилось в самый настоящий круг призывателей и квинтэссенцию разномастных сил. Каждый из посланников отстранился от своего товарища на пару метров и принялся за призыв. Изливая перед собой просто запредельную прорву магической энергии, которая преобразовывалась в нужного цвета дымку.

На долю вдоха мне даже померещилось, что блокирующий купол и изолирующий барьер дрогнули от столь огромного скопления силы, но это оказалось всего-навсего краткое наваждение. А в следующий миг мне уже пришлось стремительно выныривать из своих мыслей. Потому как в этот самый момент из астрального проёма пожаловал первый странник.

— Приветствую вас, господин, — раболепным голосом отозвалась Летта.

— Приветствуем одного из хранителей Мерраввина, — церемониальным хором проговорили остальные.

Фараф, значит. Никчемный и похотливый кусок астрального дерьма! Сношается и насилует всё, что попадёт в его поле зрения. А уж со своей паствой спит и подавно. Никогда не забуду криков дочерей Реанора и их истерзанные тела в одном из его храмов.

— Летта, ты забыла своё место! — грозно пробасил странник, нависнув над своей коленопреклонённой потаскухой и стоя ко мне спиной. — А вы чего…

— Здравствуй, Фараф, — холодно усмехнулся я, грубо того перебив. — Давно не виделись, кусок астрального дерьма.

— Знакомое оскорбление… — процедил сквозь зубы эфемерный силуэт.

На мой голос странник обернулся резко, словно его кто-то полоснул серпом по яйцам. И встретившись со мной взглядом, тот расплылся в самодовольном и животном оскале.

— Всеми ненавистный реанорец и носитель Высшей речи, — не остался он в долгу, а после презрительно оглядел меня с ног до головы. — Точнее то, что от него осталось. Почему он еще не сдох, Летта? — рявкнул раздраженно хранитель.

Правда, ответить посланница не успела, потому как в этот самый момент из астрального тумана пожаловали один за другим прочие странники.