‒ Захлопнись. Достала уже орать. Если это всё, на что ты сподобилась, то теперь послушай меня. Мне ничего не стоило прихлопнуть твоего брата. Мне ничего не стоило прихлопнуть все ваши церковные отряды в смежной стигме. И уж поверь, мне ничего не стоит прикончить тебя. Но зачем? Я знаю способ лучше… ‒ расплылся я в похотливой улыбке, медленно проводя рукой по соблазнительному телу девицы, отчего та резко задрожала и подняла на меня затравленный взгляд. ‒ Слушай внимательно, мегера безмозглая. Не будешь принимать еду, опять посмеешь провернуть фокус с языком или же повторится нечто подобное, то я прилюдно тебя трахну и пущу по всем грязным борделям третьего кольца. Или ты действительно считала, что я не знаю о ценности девственности для твоей светлой силы? Надеюсь, теперь мы поняли друг друга? Так что будь паинькой.
‒ Ты… ты не посмеешь…‒ прошептала напугано та. ‒ Тебя… тебя убьют за этот поступок. Это грех… Большой грех…
М-да. И вправду идиотка безмозглая.
‒ Ты представить себе не можешь, сколько у меня грехов на душе, одним меньше или одним больше, насрать как-то… ‒ отчужденно усмехнулся я, медленно поворачиваясь к ней спиной. ‒ Выкинешь еще нечто подобное, и что будет дальше уже знаешь.
‒ ТЫ… ТЫ УМРЕШЬ! ‒ прокричала она мне в спину с нотками страха и безумия. ‒ ТЫ УМРЕШЬ, ЛАЗАРЕВ! ТВОЯ ПОБЕДА НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ! ТЫ СДЕЛАЛ ТОЛЬКО ХУЖЕ! ЗА ТОБОЙ ПРИДУТ! ВСЕ ПРИДУТ! ОБЯЗАТЕЛЬНО!!! ЯРОСТНАЯ ЦЕРКОВЬ, ЗАВИСТЛИВАЯ И ОБОЗЛЁННАЯ ЗНАТЬ, НЕНАВИДЯЩИЕ ТЕБЯ ЗАПАДНИКИ И МСТИТЕЛЬНЫЕ ХУНХУЗЫ! ТЫ СДОХНЕШЬ В МУЧЕНИЯХ! ЭТО ЛИШЬ ВОПРОС ВРЕМЕНИ!
‒ Я уже слышал такое несколько раз, ‒ весело рассмеялся я, махнув ей рукой на прощание и неспешно покидая камеру. ‒ Поэтому буду ждать. Главное пусть не затягивают. Так уж вышло, что терпение моя самая слабая из сторон…
Если честно, после моей победы начался настоящий бедлам, и резиденция Лазаревых оказалась под полноценной осадой всевозможной знати. Причем к моему раздражению знать была не только Российской, но и из соседних стран, поэтому первые дни были самыми напряженными. Я уже был невероятно счастлив тому, что лишился руки, ведь таким нехитрым образом мог просто ссылаться на своё состояние. А девчата, на которых я спихнул всю свалившуюся работу вольны были посылать жутко любопытных аристократов куда им только заблагорассудится. Потому как такое внимание лишь усложняло фронт моих собственных работ.
И сейчас сидя напротив безмолвного императора, что сканировал меня своим взглядом уже на протяжении минуты, я чуял нечто неладное. К тому же присутствие Потёмкина усугубляло всю обстановку. Всё вело к чему-то неподобающему для меня. Да и смердело это настолько отчетливо, что хотелось громко и во всё горло истерично заорать и свалить куда-нибудь подальше из этого места.
Но увы, нельзя. Провались оно всё пропадом. Я ведь не истеричный мелководный русал.
‒ Ладно, Захар, ‒ вдруг сдался государь, устало прикрывая веки и откинувшись на спинку роскошного кресла, медленно вынул из-под стола несколько красочных бумаг и подтолкнул их в мою сторону. ‒ Как ты уже понимаешь, империя тебе обязана. Ты доказал всё необходимое самым ретивым. И обычной благодарностью здесь не обойтись. Скажу больше, прикончив Балинта ты сделал даже сверх оговоренного. Отныне альвы находятся под твоей полной протекцией. На днях о данном указе объявят во всеуслышанье. Ну а уже после вашей свадьбы с Калирой они на законных основаниях будут вольны влиться в род Лазаревых.
Твою мать! Наконец-то! Заслуженные дивиденды.
‒ Благодарю вас, ваше величество, ‒ отозвался я, чуть склонив голову.
‒ Рано пока благодарить, ‒ вдруг осадил меня Потёмкин с загадочной улыбкой, а затем быстро переглянулся с Романовым. ‒ Не так ли, ваше величество?
‒ Всё верно, рано, ‒ расплылся в предвкушающей улыбке тот.
Мертвецы вечного поля битвы, подарите мне по стреле в задницу! Как знал!
‒ Захар, по некоторым причинам об этой новости ты узнаешь одним из первых. Хотя парень ты неглупый должен был догадаться раньше.