Взгляд мой мгновенно сместился влево, слух на секунду был оглушен радостным воем зрителей, и я со сладкой улыбкой тотчас зафиксировал первую смерть среди ветеранов.
Качество бойцов стало лучше. Гораздо лучше. И крови сегодня, похоже, будет много. Очень много. Самому теперь можно отвести душу не сдерживаясь.
Ведь ставки сделаны. Ставок больше нет.
К тому же это была основная причина моего отличного настроения на сегодняшний день.
Из тридцати двух не огранённых участников коэффициент на моё становление андабатом был равен двадцати одному. Даже хуже, чем я ожидал, но от этого становилось только слаще и приятнее на душе. Ведь Ветвицким не помогут их подставные воители. Надеюсь, мне попадётся хоть один из них.
А некие варталы и регацца так вообще поставили все свои сбережения на мою победу. Насчет же Устиновых и Тулаевых могу лишь догадываться и слегка путаться в цифрах, но думаю значения там солидные. Решетников еще этот, хитрый лис из третьего отдела.
Правда, пришлось предупредить Риту и Лизу, что будет много крови и чтобы сегодня они не смотрели трансляции с моим участием. Хотя, руку даю на отсечение, тайком всё равно посмотрят. Как я и предполагал обе Евсеевы наблюдали за мной через паутину еще вчера, и просто лучились счастьем, стоило мне прибыть в своё прибежище.
— То-то моя регацца была настолько активна ночью… — пробормотал я тихо и с удовольствием вслух, вспоминая ночные «приключения» со спасительницей. Даже жжение сегодня было слабее обычного, словно оно… отступает? Но на смену жжению приходит порой сильная сонливость.
Во имя Угорских бесчинств, дьявольщина какая-то! Да что со мной не так? Неужели действительно идти к язве на поклон придётся?
Пришлось даже резко тряхнуть несколько раз головой, чтобы отогнать наваливающуюся слабость.
Сегодня я выхожу на арену самым последним на круге — шестнадцатым, и как сказал Устинов, Тулаев теперь будет ставить только на меня. А ещё все их посиделки в ложе князя Астраханского княжества продлятся все пять дней.
А далее случилось то, чего я и боялся. Под звук мельтешащих воинов, безумствующий и ликующий крик толпы, я не заметил, как задремал.
— Шестнадцатые номера ко мне!
— Шестнадцатые номера ко мне!
— ВТОРОЙ ШЕСТНАДЦАТЫЙ НОМЕР, ТВОЮ МАТЬ, ТЫ ГДЕ?
Вынырнуть из сладкого сна, резко встрепенувшись, мне удалось только тогда, когда администратор перешел на раздраженный вопль!
— Здесь! — выкрикнул я, быстро направляясь к выходу на арену под озадаченные взгляды многих оставшихся бойцов.
Рога беса мне в зад! Опять уснул, прямо как и… вчера?
— А? Лазарев? Опять ты? Снова дрых небось?! — ругнулся с лёгким раздражением вчерашний распорядитель, правда сегодня он был до безобразия слащаво прилизан. Даже жутко стало. — Еще одна такая выходка и дисквалификацию схлопочешь! Понял меня?
— Понял-понял, господин распорядитель… — вяло отозвался я, со слабым зевком.