— С Уилбенксом?
— Ага…
— Давайте пристрелим обоих!
— Они выходят из машины.
— Уилбенкс поднял руки. Ловкий мерзавец!
— А вот и Дэнни Пэджит, тоже с поднятыми руками.
— Эх, врезать бы ему, чтоб не скалился!
— На него надели наручники!
— Черт! — заорал Гарри Рекс. — А где же стрельба, как в былые времена?
Когда колонна сверкающих красно-синими проблесковыми маячками автомобилей приближалась к тюрьме, мы уже ждали на месте. Шериф Макнэт предусмотрительно посадил Пэджита в машину дорожной полиции, чтобы его помощники по дороге не разорвали мерзавца на части. Ведь по его вине двое их коллег лежали сейчас в Мемфисе на операционном столе в тяжелом состоянии.
У ворот тюрьмы собралась толпа. Пэджита, когда того вели от машины ко входу, осыпали проклятиями и обзывали, пока шериф Макнэт не велел горячим головам разойтись.
Вид Дэнни в наручниках принес большое облегчение. Для всего округа известие о том, что мерзавец снова за решеткой, было как бальзам на раны. Тяжелое облако, висевшее над городом, постепенно рассеивалось. В тот вечер Клэнтон начал возвращаться к жизни.
Вернувшись в дом Хокутов, я застал Раффинов в приподнятом настроении. Мисс Калли казалась такой, какой была в прежние времена и какой я уже давно ее не видел. Мы долго еще сидели на веранде, рассказывали разные истории и смеялись под доносившееся откуда-то пение Ареты Франклин и группы «Темптейшнз», а время от времени даже под разрывы праздничных петард.
Глава 43
В лихорадочные часы, предшествовавшие аресту, Люсьен Уилбенкс и судья Нуз встретились втайне ото всех и заключили соглашение. Судью тревожило, что Дэнни может спрятаться в глубине острова или, того хуже, оказать сопротивление при аресте. Последствия могли оказаться непредсказуемыми. Округ являл собой в тот момент пороховую бочку, и подобный ход событий мог сыграть роль запала. Полицейские и сотрудники шерифа жаждали крови из-за Тедди Рея и Тревиса, идиотизм действий которого временно, пока тот оправлялся от ран, не обсуждался. А Максин Рей принадлежала к семье лесорубов — обширному, свирепому клану, известному тем, что большую часть года они проводили на охоте, жили за счет своей земли и никому никогда не спускали ни одной обиды.
Люсьен здраво оценил ситуацию и согласился передать своего клиента властям при одном условии: слушания об освобождении под залог должны состояться немедленно. У него было не меньше дюжины свидетелей, которые горели желанием подтвердить «железное» алиби Дэнни, и Люсьен требовал, чтобы весь Клэнтон выслушал их показания. Сам он искренне верил, что за убийствами стоял кто-то другой, но было важно убедить в этом и горожан.
Кроме того, не позднее чем через месяц Люсьену грозило лишение права на адвокатскую практику, так что эти слушания были для него последним шансом покрасоваться на публике.
Нуз согласился и назначил заседание на следующий день, 3 июля, на десять утра. В обстановке, зловеще напоминавшей слушания девятилетней давности, Дэнни Пэджита вновь доставили в здание окружного суда, осажденного толпой, жаждавшей посмотреть на негодяя, а быть может, и растерзать прямо на месте. Члены семьи Максин Рут прибыли заранее и сидели в передних рядах. Это были в основном сердитые дородные мужчины с бородами и в рабочей одежде. Их вид несколько напугал меня, хотя предполагалось, что мы союзники. По сообщениям из больницы, Максин поправлялась, через несколько дней ее обещали выписать.
У Раффинов в то утро особых дел не было, поэтому и они не преминули явиться в суд. Сама мисс Калли настояла на том, чтобы приехать загодя и занять хорошее место. Ей было приятно снова оказаться в центре города и сидеть в праздничном наряде в окружении всей своей семьи при таком большом стечении публики.
Информация из мемфисской больницы была разноречивой. Тедди Рею зашили раны, и он шел на поправку. Тревис пережил тяжелейшую ночь, и то, что ему удастся сохранить руку, вызывало большие сомнения. Его коллеги в полном составе и при полном параде явились в суд, чтобы еще раз продемонстрировать свой гнев бомбисту.