Надежда. Казалось бы, всего одно слово, а сколько в нем таилось радости, трепета и в то же время — горя и разочарования. Одно маленькое слово, способное воскрешать или заставлять сердце обливаться кровью.
Надежды больше не было.
Светало. «Черный дракон», развернувшись, плавно причаливал к «Грозному», закрывая его своей исполинской тенью. На берегу у лодок суетились люди. Несколько человек несли положенное в парусину бездыханное тело Дана; его выпростанная из носилок рука безвольно волочилась по снегу, оставляя за собой кровавую полосу.
Но Лера, ни на кого не обращая внимания, ссутулившись, сидела на камне, зажав между ног «Бизон» и прижавшись лбом к холодному прикладу. Мышь притихла во внутреннем кармане куртки.
Пытавшегося поддержать Мигеля она попросила уйти. О Батоне, о чем-то толковавшем в стороне с Тарасом и Савельевым, даже не думала. На пандусе у входа в схрон в окружении телохранителей Семиброка стоял связанный Линь. Корейская команда под присмотром вооруженных Паштета и Трески суетилась над телами убитых и раненых.
Ни с кем не хотелось разговаривать. Ничего не хотелось. Голова пылала так, словно в нее насыпали раскаленного угля. Все снова оказалось напрасно. Предательство, ложь, неожиданная диверсия.
Напрасно.
Сверху медленно падали кружащиеся снежные хлопья, перемешанные с комками серого, как небо, пепла, продолжавшего вылетать из истерзанного взрывом Хранилища Судного Дня.
Наверное, так и умирают надежды. В холоде и абсолютной, равнодушной ко всему тишине.
— Как ты? — спросила подошедшая Милен, державшая в руке лук.
— Не знаю, — покачала головой Лера и, оторвавшись от созерцания своих испачканных грязью ботинок, подняла голову, посмотрев на девушку. — Ничего не знаю.
Она помолчала.
— Ты спасла мне жизнь.
— Я впервые убила человека, — голос Милен дрогнул.
— Я тебя понимаю, поверь, — Лера с сочувствием посмотрела на подругу. — Тоже через это прошла. Со временем отпустит. Хотя по-настоящему кровь не уйдет никогда.
— Что теперь будет?
— Всего лишь затишье, — ответила Лера, чувствуя, как на нее, сковывая сердце, наваливается чудовищная усталость. Сколько еще ей предстоит бороться. Ради чего. — Будет буря.
— Нам придется расстаться?
— Да. Твое место здесь. А мне надо плыть дальше.