Говорил наставник горячо и убедительно, но память подсказывала, что язык и письменность изменятся, а Россия от этого жить не прекратит. С грехом пополам осилив чтение пары страниц, перешли к короткому диктанту. Написал я его современными моему первому телу буквами и таким же округлым стилем. Разобрать мою писанину Семёну было сложно, и читать текст он заставил меня.
Вельми складно, хучь и безграмотно. Словеса твои, княже Дмитрий, выглядят нелепо, но за скоропись сойдут, токмо грамотным письмом надобно овладеть непременно — таков был заключительный вердикт учителя.
Следующим днём, в воскресенье, или по старорусски на неделе, прибыл к нам учитель закона Божьего архимандрит Воскресенского монастыря Феодорит. Он посетовал, что не заходил к нам раньше из-за кучи хозяйственных забот. Визита священнослужителя я побаивался, вступать в конфликт с церковью было невозможно, а в свои способности прилежно учится молитвам, не верил. Однако старец оказался настроен весьма благожелательно, не стращал, и адскими муками за нерадение не грозил. Особое его внимание оказалось уделено Габсамиту, выяснив, что в тереме есть ещё мусульманин и язычник предложил и их пригласить на изучение святых текстов. Байкильде напрочь отказался, а бездельничающий Гушчепсе прибрёл от скуки послушать занимательных историй.
Начали мы как всегда с традиционного молебна, к немалому моему облегчению он был довольно короток. Через некоторое время я подметил, что отче Феодорит не сильно способен к чтению и не особо разбирается в религиозных тонкостях. Но рассказчик он был отличный, многие религиозные притчи он излагал со своими объяснениями и, в общем, было вполне занимательно. В процессе занятий разговор перешел на бытовые темы, и архимандрит попечалился на излишек забот:
— Братии у нас немного, десяток иноков, а о них, да служках и детёнышах монастырских всё одно заботится кажный Божий день нужно. Хозяйство обители хоть и малое, четыре сельца, да слободка ремесленная, и детёнышей слободка, обаче ж преизрядно хлопотное-
— А детёныши это кто? — поинтересовался я необычным эвфемизмом для обозначения зависимых людей.
— По-разному, кто из сирот вскормленных, кто сам своей волей прибился, а иные по родству потомственному, работают для блага монастыря Воскресения Господня — пояснил настоятель.
В течении беседы мне стало известно, что архимандрит выходец из воинского сословия, как и большинство монахов. Недоумение моё в свою очередь удивило отче Феодорита:
— Тако почитай на всей Руси старцы и чернецы пострижены из служилого люда, акромя них токмо дети попов да служек церковных, и купцы постриг принимают и в зрелых летах и пред упокоением-
Получение сведений о том, что большое число иноков являются военными ветеранами, да и у многих из них в миру остались дети, продолжающие служить стране военной обязанностью, изрядно разрушило мою мечту о лёгком переделе церковной земельной собственности. Получалось что во всех без исключения обителях, выглядевших как разного размера крепостицы и в большинстве своём имевших военные арсеналы, было кому защищать стены и использовать запасённое оружие и припасы.
Наконец, пригласив нас заходить к себе для наставления и вразумления, благо монастырь находился на западной окраине города, в пятистах метрах от кремля, пообещавшись также по возможности появляться для тех же дел в княжеском дворце, старец, благословив всех, удалился.
Новая неделя или, как говорили в это время, седмица началась с приёма работ по усовершенствованию прялки, выполненных плотником Саввой. Ножную самопрялку он выполнил близко к моим указаниям, а многоверетённую измыслить не смог, далее удвоения числа рабочих приспособлений фантазия его не продвинулась.
— У людей же всего две руки, десница и шуйца, как более чем две нити сучить и тянуть единовременно не могу уразуметь — оправдывался древоделя — да и с парой то навык весьма искусный нужен, вряд ли в Угличе на таковое способных найти мочно.
Ладно, смастери хоть такую, с двумя веретенами — выдал я невольному рационализатору текстильного производства новый заказ.
Далее, для испытаний с женской половины палат вызвали наиболее искусную пряху. Испробовав изделие на шерстяной и льняной кудели, она посетовала на плохую работу прялки с животным волосом, изготовление нити из растительного волокна замечаний не вызвало. После многолюдного обсуждения путей устранения найденных недостатков Савва понёс своё изделие для усовершенствования.
Тут на память пришли мои мучения со стилом да пером и, окрикнув плотника, попросил его обождать с уходом. Позвав Лошакова, опросили его на предмет нахождения у красильников карандашного камня, за которым он был в своё время послан.
— Добыл я с полпуда. Отдал Ждану, он теперича заместо казначея да головного ключника — доложил исполнительный Иван.
После небольшой суматохи у наших ног лежала рогожа с кусками графита, я же втолковывал Савве как из двух щепок заготовить палочки с выемкой, после соединения которых, в отверстие требовалось закладывать толчёный с клеем минерал.
После такого удачного ускорения прогресса в эволюции письменных принадлежностей, мы с Тучковым отправились к гончарам осматривать образцы глины. Представленная горшечником порода была на мой малоопытный взгляд вполне пригодна. Однако перемешать сырьё с карандашным камнем и изготовить горшки Иван брался к следующему лету. Остолбенев от таких сроков исполнения заказа, я стал требовать объяснений такому саботажу.
— Глину выморозить накрепко надобно — растолковал мне нюансы гончарного дела мастер. Примешивать углеродную добавку он предполагал перед самой ручной лепкой тиглей.