Изначально тренировки были необходимым злом. Чтобы иметь какие-то шансы против Слейзнера, ей нужно быть и сильнее, и быстрее его. Один из пунктов она, вероятно, уже выполнила, если опираться на сделанные ими снимки Слейзнера. По ним четко видно, как он, увлеченный охотой за ней, забросил собственное здоровье.

Теперь он возобновил занятия йогой по утрам, но в любом случае он был точно не тем человеком, которого стоило недооценивать. По этой причине она смирилась с тем, что тренировки превратились в нечто для нее необходимое, чтобы не лезть на стены от ломки.

Другое дело – сама слежка. С ней пока был полный провал. Им не удалось найти ничего представляющего интерес. Ничего достаточно однозначного, чтобы раз и навсегда его потопить.

И все-таки последние недели он находился под более-менее постоянным наблюдением. Они прослушивали все его разговоры. Прочитали и проанализировали все отправленные им и принятые СМС и мейлы. Они детально изучили его финансовые дела, а с помощью GPS-датчика у него в мобильном зафиксировали карту его перемещений, так что за редким исключением могли до мельчайших подробностей узнать, что он делал, где и, прежде всего, когда. Кроме того, часто они с высокой точностью могли предсказать все три составляющие еще до самого события.

Другими словами, старый подонок был у них как на ладони, и ее поражало, насколько однообразно и скучно он жил. Самое интересное, что он регулярно посещал Йенни Нильсен, вернее Йенни Мокрую Киску Нильсен, как она себя называла, по адресу Нейсомхедсвей, 4.

С этой же проституткой он встречался у себя на заднем сиденье автомобиля три года назад около улицы Лилле Истедгаде. В тот раз вышел небольшой скандал, когда об этом пронюхали журналисты. Тем более оказалось, что это происходило в рабочее время, из-за чего он пропустил важный звонок из шведской полиции в Хельсингборге.

По собственной инициативе, полностью независимо от нее Фарид Черукури слил информацию таблоиду «Экстра бладет», который в свою очередь запустил кампанию, где в последующие недели Слейзнера полоскали и унижали в прайм-тайм и фактически во всех газетах. Помимо прочего это привело к тому, что от него ушла жена, а сам комиссар национальной полиции Хенрик Хаммерстен приказал ему взять перерыв.

Не нужно быть Эйнштейном, чтобы понять, как унизительно это было для такого жадного до внимания петуха как Слейзнер, и по какой-то причине он решил во всем обвинить именно ее, и с тех пор делал все, что в его власти, чтобы ее уничтожить.

А власть его только росла, с того времени как он чудесным образом сумел пробраться обратно на теплое местечко, где теперь, пару лет спустя, имел лояльных друзей из фактически всей элиты Дании. Он во всех смыслах совершил невероятное возвращение, и как ему это удалось, по-прежнему оставалось для нее большой загадкой.

Тот факт, что вне работы он посещал видавшую виды проститутку, не являлся, однако, ничем скандальным, удивительным или запрещенным в этой стране. Возможно, жалким и низким, но этого было совершенно недостаточно, чтобы с ним расквитаться. Скорее в глазах многих это делало его более человечным.

Если честно, она ожидала чего-то совсем иного масштаба – более вызывающего и декадентского. Чего-то вроде двойной жизни с одной ногой в полиции, а с другой в… И вот в этом-то и заключалась основная проблема. Она ничего не знала. Единственное, что у нее было – четкое ощущение, что где-то что-то не так. Что несмотря на все затраченные силы и время, не говоря уже о купленной технике, они едва сумели поскрести поверхность.

Однако она не сомневалась в том, что Ким Слейзнер был абсолютным злом до мозга костей. Не важно, сколько бы он ни выкручивался и ни пытался разыгрывать из себя достойного полицейского. Она смотрела сквозь облагороженный фасад и в полной мере осознавала, что это была лишь актерская игра.

Поэтому им ничего не оставалось, как продолжать поиски, пока они не выйдут на след. Продолжать прослушку, наблюдение и анализ каждого малейшего его шага. Ведь где-то там есть целый шкаф такого, что не проживет и секунды при свете дня.

Но надо спешить. Слейзнер даром времени не теряет. Все часы бодрствования он тратил на то, чтобы усилить оборону и стать настолько сильным, чтобы в конце концов ни один скандал в мире не смог бы его сломить, и, судя по всему, был близок к успеху.

Она снова подтянулась, пересилив кричащую в мышцах боль, – она не знала, что происходит в паре метров внизу.

Это началось несколько минут назад со светодиода на одном из патч-модулей. Его мигание внезапно поменялось. Не сильно, но достаточно, чтобы его можно было отличить от остальных. Прерывистое и нерегулярное. Как будто размеренный сон кончился, и он вдруг понял, что проспал.

И словно заразный вирус, беспокойное мигание вскоре распространилось на еще пятьдесят диодов, а вскоре проснулись и многие мониторы, выключилась заставка, заработали программы с линиями звуковых волн, регулировкой громкости и временными отрезками и начали вести запись.

На одном из мониторов появилось изображение, на котором над незастеленной двуспальной кроватью висит громоздкая люстра. На краю кровати сидел голый Ким Слейзнер с зарождающейся на макушке лысиной и потягивался.

Из динамика около монитора было слышно, как он зевнул, хрустнул шеей и позвоночником, а затем встал и исчез из виду.

Дуня среагировала на звук, качнулась вперед и приземлилась на четвереньки рядом с горой стульев. Направляясь к мониторам, она взглянула на наручные часы и отметила, что они показывали всего десять минут шестого утра.