В субботу утром я встретился с Марголиным. Он позвонил мне заранее, я вышел на перекресток и сел в его машину.

— Как настроение? Я пожал плечами.

— Понял. Держи.

В конверте оказалось удостоверение сотрудника ЧОП «Оцепление», где я значился в должности менеджера, и водительские права. На мое имя. Удостоверение было таким же, какое я видел у Красильникова, только совсем новое, пахнущее типографской краской и кожей. Я положил его на колени и взял права.

— Не волнуйся, ни один гаишник не подкопается, — с довольным видом сказал Марголин, заметив мое сомнение. — Можешь проверить. Они в любом компьютере есть. Что я, буду тебя нае… ть?

Я опять пожал плечами и убрал документы в карман. Действительно, не посадить же меня он решил. Тем более что ездить мне все равно не на чем.

— Держи.

Второй конверт оказался намного толще. Я взял его в руки и, не веря своей догадке, открыл клапан.

Я был прав. Внутри действительно были деньги. Много. Намного больше, чем я заработал за всю свою карьеру опера.

— Три тысячи. Пересчитай.

Я тронул пальцами новенькие стодолларовые купюры. Странно, но никакой радости я не испытал. Как будто меня попросили просто кому-то передать.

— Это премия.

— А не много?

— Да, низко ты себя ценишь! Ты проделал достаточно непростую и неприятную работу, и труд должен быть вознагражден. Пропорционально результату. Благодаря твоей работе фирма сэкономила приличные средства.

Я на это не реагировал. Мне было все равно.

— Я же говорил, что в нашем отделе платят за вредность. Что с деньгами делать будешь?

— Декларацию подам. В налоговую инспекцию. Они эту проблему за меня решат.

— Правильно, государство обманывать нехорошо. А если серьезно?

— Купить кое-чего надо. И, — я тронул карман, куда положил документы, — может, колеса себе какие присмотрю.

Машина была давней моей мечтой. Давней и недосягаемой. Теперь, когда она упала мне в руки, восторга я не испытывал. Только усталость и желание завалиться на свой диван.