– Уильям мне ничего не говорил про вас.

– И мне про вас тоже.

– Наши отношения держались в тайне… Во всяком случае, до того дня, когда полиция провела облаву в Прайде. Да, с тех пор как появился СПИД, Кастро-стрит уже не та, что прежде. Уильям в тот вечер был там, и копы его зарегистрировали. Он боялся, что жена узнает.

– Она и знала. Это она сообщила мне вашу фамилию.

– Должно быть, поэтому Уильям стал появляться тут реже.

– Что вас привлекало в нем? Вы на двадцать лет моложе, и вообще он не Аполлон.

– Как вы о нем говорите!

– Я пытаюсь узнать, кто его убил.

– Его убили? Кто?

– Я же сказал вам: я пытаюсь это узнать.

– Вы коп?

– Нет.

– Ну, значит, вы не арестуете меня, если я приму колеса.

Лофорд заказал еще одну «кровавую Мэри» и совершенно спокойно выложил на стойку пригоршню таблеток экстази. Даже не верилось, что завтра он, солидный, в костюме с галстуком, будет продавать хирургическое оборудование какому-нибудь директору больницы. Он проглотил три таблетки, розовую, синюю и черную, и запил их водкой с томатным соком. Когда он ставил на стойку стакан, на лице его прорезалась кетчупная улыбка.

– Берите таблетки, если хотите.

– Нет, благодарю.

Лофорд закурил мятую сигарету из жеваной пачки, которую извлек из заднего кармана кожаных брюк.

– Флетчер был голова. Я трахал Нобелевскую премию, и это возбуждало. Вам не случалось трахать мозг?

– Нет.

– Значит, вы никогда не спали с гигантом мысли.