Книги

После завоевания Земли

22
18
20
22
24
26
28
30

— Удивлена? — мягко усмехнулся Зейн.

— Несомненно, — смущенно пробормотала Настя.

— Сбылся мой худший кошмар: я снова пленник в шахте, — тяжело вздохнул мужчина, не глядя на девушку.

Настя опустила голову и не нашлась с ответом. В тоне Зейна не было обвинения, но это и так понятно.

Фонари стали гаснуть один за другим и вскоре, тьма поглотила всю шахту. Только у самого края было светло от фонарей снаружи. Настя поняла, почему Зейн заставил её лезть на самую вершину. Здесь хоть какой-то свет был.

— Пора спать, — сказал мужчина.

Кровать была только одна и она не была очень широкой. Зейн лег боком, давая пространство Насте. Девушка осторожно прилегла рядом, лицом к нему. Подушкой для неё служило плечо Зейна. Почувствовав, как он обнял её, Настя закинула на мужчину ногу и рукой обняла в ответ. Став ласково поглаживать его по обнаженной спине, девушка тихо напевать.

— Что это? — спросил Зейн.

— Это песня, — прошептала девушка.

— Зачем ты это делаешь?

— Хочу успокоиться сама и тебя отвлечь.

— Ты в безопасности, — уверил её Зейн.

— Я себя так успокаиваю. Мама мне пела в детстве.

Зейн расслабился и замолчал, позволяя девушке делать все, что она захочет.

Настя странно себя чувствовала. Этот мужчина волновал её и раньше, но сегодня она много узнала. Его признания на корабле и сейчас, о сбывшемся кошмаре, потрясли Настю. Зейн в её сознании был нерушимой скалой, без чувств, а оказалось, все совсем наоборот. Девушка пела ему старую песню:

Судьба, прошу, не пожалей добра. Терпима будь, а значит, будь добра, Храни меня и под своей рукою Дай счастья мне, а значит, дай покоя. Дай счастья мне! Дай счастья мне, Той женщине, которая поет. Пусть будет мой остаток — путь недальний, Не столько долгий, сколько беспечальный, Ты сбереги тепло огня и крова, Любовь мою до часа рокового! К тому, к тому, к тому, Кто, к сожаленью, не поет.

Дальше слов Настя не помнила, но это и не надо было. Почувствовав ласковое поглаживание Зейна, девушка стала погружаться в сон.

— Еще, — тихо услышала Настя. — Пой еще.

Покопавшись в памяти, девушка вспомнила слова грустной песни:

Далеко за речкой рос кудрявый клен, В белую березу был тот клен влюблен. А когда над лесом ветер затихал, Он березе тихо песню напевал: «Белая береза, я тебя люблю. Ну протяни мне ветку свою тонкую. Без любви, без ласки пропадаю я. Белая береза, ты — любовь моя». А она игриво шелестит листвой: «У меня есть милый — ветер полевой». И от слов от этих серый клен дрожал, Лишь березе тихо песню напевал: «Белая береза, я тебя люблю. Ну протяни мне ветку свою тонкую. Без любви, без ласки пропадаю я. Белая береза, ты — любовь моя». И однажды это ветер услыхал, Страшной, злою силой он на клен напал. И в неравной схватке пал кудрявый клен, Только было слышно через слабый стон: «Белая береза, я тебя люблю. Ну протяни мне ветку свою тонкую. Без любви, без ласки пропадаю я. Белая береза, ты — любовь моя».

Настя пела песню и не знала, что её голос проникает в каждый темный уголок этой шахты, льется в каждое жаждущее ухо, проникая в каждую истерзанную душу, томящуюся в этом аду.

Зейн лежал очень тихо, боясь спугнуть девушку. Он впервые слышал такие ласковые звуки. Хотя это все же был голос Насти, звучал он по-другому. Завораживал. Обволакивал. Девушка пела достаточно тихо и спокойно. Зейн видел в темноте, как к входу в их пещеру стали подходить другие обитатели. Они не собирались нападать, их тоже зачаровал голос землянки. Зейн крепче прижал Настю к себе, чтобы защитить её в случае необходимости. Он никому не позволит прикоснуться к своей женщине.