«Вне зависимости от того, насколько удачно прошла операция, у тебя остались руки. И мозг».

Похоже, решила Холлис, ее воображение тоже не верит, что когда-нибудь она снова сможет видеть. А может быть, это вовсе не воображение, а подсознание?..

– Ты, кажется, предлагаешь мне переквалифицироваться в скульпторы? – едко осведомилась она. – Боюсь, это не так просто, как тебе кажется.

«Я не говорила, что это просто. Напротив, тебе будет очень нелегко, и все же это будет жизнь, Холлис! Насыщенная, творческая жизнь, а не жалкое существование инвалида».

Холлис ответила не сразу. Немного подумав, она медленно проговорила:

– Не знаю, смогу ли я… хватит ли мне мужества начать все сначала.

«Что ж, если чего-то не знаешь, надо это выяснить».

Холлис улыбнулась. Кажется, воображение пытается ею командовать. Но в его последнем предложении несомненно присутствовал здравый смысл.

И вызов: Вызов, который неожиданно затронул в душе Холлис какую-то чувствительную струнку.

– Что ж, можно попробовать, – произнесла она задумчиво. – Либо это, либо броситься под грузовик. Другого выхода, кажется, нет…

– Вы что-то сказали, мисс Темплтон? – раздался голос дневной сиделки. Немного помешкав на пороге, она неуверенно подошла к койке.

За три недели, проведенных в больнице, Холлис научилась неплохо различать шаги – даже шаги сиделок, ступавших почти бесшумно. Иногда по звуку ей удавалось определить, о чем думает тот или иной человек. Эта сиделка уже давно опасалась за ее рассудок, и сейчас Холлис совершенно отчетливо уловила ее страх. Уже не в первый раз Дженнет слышала, как Холлис разговаривает сама с собой.

– Нет, Дженнет, я ничего не говорила. Наверное, я опять думала вслух, – ответила Холлис. – Впрочем, когда я проснулась, мне показалось – рядом со мной кто-то сидит.

– Нет, мисс Темплтон, кроме вас и меня, в палате никого нет, – сказала сиделка.

– Значит, мне показалось, – быстро добавила Холлис. – Не волнуйтесь, Дженнет, со мной все в порядке. Я еще не спятила. Просто у меня такая привычка. Я всегда любила размышлять вслух и часто разговаривала сама с собой даже до… нападения.

На этом последнем слове Холлис слегка запнулась, хотя она уже привыкла называть то, что с ней случилось, «нападением». Так говорили врачи, сиделки, полицейские, и только ей это слово все еще давалось с трудом.

– Вам что-нибудь нужно, мисс Темплтон?

– Нет, Дженнет, спасибо. Пожалуй, я еще немного вздремну.

– Хорошо, мисс Темплтон, я предупрежу, чтобы вас не беспокоили.

Холлис некоторое время прислушивалась к ее удаляющимся шагам, потом повернулась на бок и притворилась спящей. Это было нетрудно. Гораздо труднее было удержаться и не спросить что-нибудь у таинственного голоса.