– Думаю, мы с Квентином в состоянии тебя понять, – ободряюще сказала Кендра. – Мы все бывали в подобном положении, и не раз. Граница, которая отделяет то, что мы думаем, от того, что есть на самом деле, слишком тонка и переменчива.

Мэгги кивнула.

– Да, понять, что к чему, действительно было не просто. Время от времени у меня в голове мелькали какие-то мысли, воспоминания, но я не могла сказать, насколько они соответствуют действительности. Единственное, что я знала наверняка, это то, что в конце концов мне придется сойтись с ним лицом к лицу и либо победить, либо…

– Однажды ты уже проиграла, – сказал Джон. – Это было в восемьсот девяносто четвертом году, когда ты воплощалась в его жену. Тогда ты не сумела его остановить.

Мэгги слегка приподняла брови и поглядела на остальных.

– Бедный Джон, – вздохнула она. – Нелегко ему с нами!

– Ничего подобного! – возмутился Джон, но, наткнувшись на скептические взгляды и недоверчивые улыбки, потупился и вздохнул: – Ладно, согласен, мне действительно трудновато.

– Ничего, он привыкнет, – уверил Мэгги Квентин. – Должен сказать по секрету, он уже почти готов расстаться с привычкой мыслить рационально и логично. Вот увидите, не пройдет и нескольких месяцев, и Джон возьмет в штат своей корпорации пару астрологов и цыганку, которая будет гадать ему на картах, в какие акции стоит вкладывать деньги, а в какие – не стоит.

Холлис посмотрела на Джона.

– Это правда?

Джон поморщился:

– Я бы не стал так утрировать, но в чем-то Квентин прав. Могу сказать одно – вся эта история сильно повлияла на мой образ мысли.

– По-моему, ты должен быть нам только благодарен!

– А я благодарен! – Джон хмыкнул. – Еще немного, и я буду воспринимать мир, стоящий на голове, как нормальный.

– Все дело в равновесии, – напомнила Мэгги.

– Да. – Джон решительно взял ее за руку. – Надеюсь, вы нас извините, но нам с Мэгги нужно еще кое-что обсудить.

– Спасибо, что навестили меня, – улыбнулась Холлис.

– Мы зайдем к тебе завтра, – пообещала Мэгги.

– Приходите, я буду рада.

Когда Мэгги и Джон выходили из палаты, они услышали, как Квентин сказал Холлис: