До этого момента Мэгги еще сомневалась, понимает ли лейтенант, чего на самом деле хочет от нее и от пострадавших женщин. Теперь она убедилась: не понимает. Люк Драммонд был хорошим полицейским и превосходным, можно даже сказать – талантливым администратором, однако у него начисто отсутствовало воображение и то, что Мэгги называла эмпатией – умение поставить себя на место другого, способность жалеть постороннего человека, как себя. Похоже, лейтенант не понимал даже, что сама Мэгги является жертвой этого неизвестного преступника чуть не в большей степени, чем несчастные женщины, с которыми ей приходилось разговаривать. Поскольку все их ощущения: боль, страх, – проходили через нее как ток по проводам.

– Я съезжу в больницу завтра, – пообещала она. – Но если мисс Темплтон не захочет со мной разговаривать, я не стану на нее давить. Я просто не смогу, к тому же это ни к чему не приведет.

– Хотя бы попытайся, Мег! Большего я не прошу! – На лице лейтенанта отразились облегчение и надежда. Опершись руками о стол, он поднялся, и Мэгги невольно подумала: «Сейчас Люк сообщит начальнику полиции и мэру, разумеется, не упомянув ее имени, что его детективы «напали на след».

Нет, Люк Драммонд вовсе не был склонен приписывать себе чужие заслуги. Просто он не верил в то, чего не понимал. А не понимал Люк Драммонд того, как Мэгги добивается столь впечатляющих результатов. Но тут уж ничего не поделаешь. Он ничего бы не понял, даже если бы Мэгги все ему подробно объяснила. Она и не пыталась.

– Я попробую, – ответила она, потому что никакой другой ответ его бы не устроил.

– Вот и отлично. Кстати, ты еще не разговаривала с Гэрретом?

– Еще нет.

– Кажется, он поджидает тебя в общей комнате.

– Да, я знаю.

Драммонд поглядел на нее сверху вниз, и его лоб пересекла озабоченная морщинка.

– Не рассказывай ему лишнего, – предупредил он. – Быть может, мэр и начальник полиции и пляшут под его дудку, но все равно он – частное лицо. Я не люблю, когда детали текущего расследования становятся известны посторонним.

– Особенно если никаких деталей нет, – заметила Мэгги.

Драммонд нахмурился еще сильнее.

– Ты сама отлично знаешь, что у нас есть веские основания держать в секрете кое-какие подробности. Взять хотя бы эту зацепку насчет мыла «Айвори», я считаю, мы не должны сообщать об этом всем и каждому. Не дай бог, появятся подражатели. Я говорю совершенно серьезно, Мэгги!

– Я знаю. Не беспокойся, Джон Гэррет не станет расспрашивать меня о том, каким мылом пользуется преступник. Его интересует совсем другое…

Драммонд уже собирался уйти, но последние слова Мэгги заставили его обернуться.

– Что-что? – переспросил он. – Мне казалось, ты с ним еще не разговаривала…

– Это так, – подтвердила Мэгги.

– В таком случае откуда ты… – не договорив, Драммонд кивнул. – Хотя ты же была последней, кто разговаривал с Кристиной Уолш?

– Да, так мне сказали.