– Бред какой-то, – буркнул Скуилл. – Зачем вытаскивать тело из надежного укрытия?
Коренастый помощник Хембри вытащил фонарик и залез под кусты.
– Дайте-ка я посмотрю, что тут у нас.
Скуилл взглянул на меня.
– Несуб заманил жертву и бросил тело в кустах, Райдер. Если бы не эта парочка сексуально озабоченных подростков, труп оставался бы там, пока не начал смердеть.
– Я не уверен, что его прятали, – сказал я и, прикрывая ладонью глаза от света прожекторов, посмотрел сквозь ветки дубов и свисавший с них бородатый мох на яркий уличный фонарь в пятнадцати метрах отсюда. Потом опустился на землю и взглянул на фонарь через листву еще раз.
– Можно выключить этот свет? – спросил я.
Скуилл театрально всплеснул руками.
– Нет, Райдер. Нам нужно делом заниматься, а с собаками-поводырями и палочками, как у слепых, мы сделать ничего не сможем. – Он взглянул на полицейских в форме, ожидая, что они посмеются его шутке, но они дружно смотрели на уличный фонарь.
– А знаете, – сказал Хембри, – погасите-ка прожекторы.
Скуилл не мог командовать техническим персоналом, и это его бесило. Он отвернулся и что-то шепнул Барлью. По движению его губ я понял, что одно из произнесенных им слов было
– Скажи медикам и патрульным, – крикнул Хембри своему помощнику в фургончике судебной экспертизы, – чтобы погасили огни на машинах. А потом выруби эти прожекторы.
Фары автомобилей погасли, горели только переносные прожекторы. Когда выключили и их, понадобилось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к темноте. Я увидел то, что и ожидал: тонкий луч света от фонаря пробивался через ветки между двух больших кустов и освещал лежавшее на земле тело.
– Его не прятали, – сказал Хембри, оценивая угол обзора. – Любой, кто шел по тропинке, мог на этом повороте взглянуть направо и увидеть труп. Сложно не заметить белую футболку.
– Умозрительный бред, – сказал Скуилл.
Эксперт, который ползал под кустами, наконец подал голос:
– Здесь свежая кровь. Подайте мне набор для вещественных доказательств и фотокамеру.
– Завалили в темноте и вытащили на свет, – сказал Хембри и подмигнул мне. Полицейские согласно закивали. Когда на месте преступления вновь зажглись прожектора, Скуилла и Барлью здесь уже не было.
Я продемонстрировал свой коронный трюк из области американского футбола, финт в зоне защиты: энергично приземлил невидимый мяч в зачетной зоне и триумфально вскинул руку, чтобы хлопнуть о поднятую пятерню Гарри, как мы делали это обычно. На он только сжал кулаки в карманах, буркнул: «Давай пошли!» – и повернулся ко мне спиной.
Мы познакомились с Гарри Наутилусом пять лет назад в центральном помещении для арестованных штата Алабама – мы оба находились там как посетители, а не как обитатели этого учреждения. Я приехал из Таскалусы, чтобы взять у нескольких заключенных интервью для дипломной работы на звание магистра психологии. Гарри прибыл из Мобила, чтобы выкачать информацию из арестованного, которому, к сожалению, за пару часов до этого перерезали сонную артерию. День для Гарри складывался крайне неудачно. Когда он проходил мимо меня в узком коридоре, мы столкнулись, и от этого расплескался его кофе. Он внимательно изучил то, как я одет, – синие джинсы, зеркальные темные очки в красной оправе, выцветшая бейсболка, стрижка собственного исполнения, – и спросил у охранника, кто выпустил эту здоровенную тупую деревенщину из камеры. Я только что вышел после двух часов общения с хвастливым гомосексуалистом и тут же направил всю свою сублимированную агрессию в нос Гарри. Хохочущие охранники растащили нас, прежде чем он успел меня задушить.