Я перевела тему и спросила, в какой магазин или лавку в городе можно зайти в ближайший выходной, чтобы докупить немного мебели в комнату. А именно — кроватку для малышки и прочее необходимое для нормального существования.
— Организую, — подал голос мастер Ханк, и все вытаращились на него так, словно вдруг заговорил стул. — В город собирался.
— Спасибо, вы меня очень выручите, — не стала я отказываться от помощи. — Прежде всего — кроватку, Софи уже тесно в корзинке. Только, пожалуйста, что-то простое и, если есть такая функция, с возможностью снимать переднюю стенку. Чтобы она нам года три-четыре послужила.
— Сделаю, — буркнул мужчина, бросив взгляд на малышку, и продолжил обедать.
Странноватый дядька, непонятный пока. Остальные преподаватели переглянулись, но комментировать не стали.
До вечера я в итоге опять просидела в учебном корпусе. Набросала план на последующие занятия. Очень примерный, но надо же с чего-то начинать. И говорю сразу, я отошла от предложенных мне методичек. По-моему, нужно действовать немного иначе. Им же, студентам, никому не интересно зельеварение. И я их могу понять. Если бы я сама, не Мариэлла, а землянка Мария Ка́менева, вынуждена была учиться вот по этой мутоте, то тоже не горела бы энтузиазмом.
А еще пришлось сварить приличный запас одного полезного зелья. Завтра буду им поить старшекурсников. Благо все необходимые ингредиенты в лаборатории имелись в большом количестве. Не понравилось мне то, что я увидела сегодня на студентах. Это какое-то умение, доставшееся мне с новым телом, наверное. Черт его знает, но я просто смотрела, видела и понимала, что это.
И проблему решу, и задание дам, начнем нормально заниматься и учиться. С завтрашнего дня в расписании стоят и практические занятия и лекции, но уже по две пары. Какой идиот составил это расписание? Или они тут при совсем престарелом и немножечко склеротичном ректоре вообще не заморачиваются на эту тему?
Около восьми вечера по местному времени в дверь нашей с Софи комнаты гулко постучали. Я открыла и обнаружила в коридоре мастера Ханка с детской кроваткой. Классической такой, с бортиками-решетками, на крепких квадратных ножках.
— Ой. А когда вы успели ее собрать?
Мужчина молча указал подбородком куда-то в коридор. Наверное, это означало, что в своей комнате.
Я посторонилась, он легко поднял деревянную кроватку, словно та ничего не весит, и внес в комнату. Посмотрел на меня вопросительно, а я заметалась. Как-то не ожидала, что так все быстро случится, и не подготовила местечко.
Мастер Ханк понаблюдал за моим бестолковым мельтешением, поставил кроватку у выхода. Прошел и просто отодвинул меня в сторону, указав пальцем на дверь ванной комнаты. Так же, не говоря ни слова, вручил мне корзинку с Софи и котом. Эти двое там мурчали и агукали.
А потом добровольный помощник сам принялся переставлять мебель, не интересуясь моим мнением. Немыслимым образом умудрился передвинуть практически пустой пока, но все же тяжеленный платяной шкаф к стене с входной дверью, и тот встал четко в это пространство. Обалдеть, сколько сил у мужика. Книжный стеллаж вместе с книгами, которые я уже успела частично расставить, занял место рядом с дверью в санузел. Письменный стол уехал влево и освободил подход к окну. На место платяного шкафа, в изножии моей кровати встал новый, детский предмет меблировки. А разложенная ширма визуально изолировала мою кровать от взглядов со стороны входной двери и как бы разделила два спальных места.
Я не вмешивалась, решив, что, если окажется неудобно, тогда и буду думать. А пока для меня это совершенно новое незнакомое помещение, к которому я не привыкла.
Последним штрихом мастер Ханк переместил ковер, стоящую на нем мягкую мебель и столик левее и ближе к кухонному уголку. Диванчик у стены, кресло спинкой к окну. Получилась эдакая типичная в моем мире кухня-столовая, как в студиях. Только стол не обеденный, а низенький журнальный.
Кивнув своим мыслям и не обращая на меня внимания, физрук вышел из комнаты, но дверь не прикрыл. Я только взглядом его проводила в недоумении. Вернулся он буквально через минуту. Притащил матрас и постельные принадлежности для детского ложа. Молча все там постелил, заправил. Снова ушел.
Я уже вообще не пыталась понять его логику. Стояла и ждала, чем все закончится.
А мужчина снова вернулся, но с разноцветным толстым одеялом в стиле пэчворк. Придирчиво изучив чистый пустой пол рядом с детской кроваткой, он расстелил там свою ношу и повернулся ко мне.
— Ползать, — указал пальцем на подготовленное место. Повернулся к малышковой кроватке и ткнул в нее. — Спать.