— Лысый жилистый человек по имени Соломон, — начал я, ехидно лыбясь во всю пасть и смотря Ай в глаза, — Бровей нет, ресниц нет. Я с ним разговаривал менее полугода назад. Он на меня орал и матерился. Живи теперь с этим, архимаг.

Демонстративно сняв кольцо с пальца, я бросил его на столешницу, на тот случай, если Митсуруги не успела разглядеть его свойства. С наслаждением глядя в её квадратные глаза, я подстраховался:

— И больше я на эту тему говорить не хочу!

Чувство, когда женщина занимается самоубийством, глядя на тебя с обидой и вселенским любопытством — бесценно, но скоротечно. Митсуруги ушла на перерождение, оставив мне в наследство дриаду, огромный список покупок и несколько амулетов с заложенными в них заклинаниями иллюзии. Из обликов я сначала выбрал редкую расу долговязых зерриксов, но моя древорожденная подруга веско отсоветовала. Гиганты вроде меня в Лтакте были зрелищем удивительным, а пародировать зерриксов было очень неудобно — во-первых, их кожный покров был покрыт триаллисом, а во-вторых, они жили только на самых нижних уровнях Секторов, будучи полудикой расой.

Пришлось вспоминать «молодость» и Краст — одеться в лохмотья и передвигаться на коленях, опираясь одной рукой на здоровенную узловатую клюку, найденную на ближайшем базарчике. Семеня на коленях под «железной рубашкой» и скорчившись, я лишь немного возвышался среди большинства местных жителей. Для бессмертного, который сам себя «затачивал» на скорость передвижения, это было практически пыткой, но я быстро научился получать удовольствие от неспешных дальних прогулок. Удовольствие звали Переяславой — мы с ней многое слышали в четыре уха, да и обсуждали прямо на ходу. Желающих поинтересоваться, о чем себе под нос бормочет «Шадр, полугном-полутролль» не находилось.

Быстро выяснилось, что Эстебан Гиндос был моим явным поклонником, используя стратегию «наведи шороху, стань известным, разделяй, требуй, унижай». Он с блеском и рекламой обставил явление себя народу так, что замолчать у властей подобный дебют не получилось. Сейчас все и каждый в Лтакте знали, что в городе есть «пришелец с Срединного Мира». Тема обсуждалась на всех уровнях города… и народ ждал от властей но-вос-тей. Которыми, скорее всего, сам Гиндос совершенно не спешил делиться.

Знаем, играли в эту еврейскую игру. «Почем у вас килька? А сколько у вас есть?». Сейчас, как я представлял себе происходящее — в верхах Лтакта шло активное бурление фекалий властных структур, обнаруживших, что у пришельца почти идеальная защита разума. А ведь на свободе еще несколько штук бегает!

Сам Лтакт восхищал своей сложной структурой. Более семидесяти процентов населения так или иначе были связаны с пищей — транспортировка, доставка, продажа, фермерство, заготовка удобрений. Еще процентов пятнадцать были заняты на иных ресурсах, но чаще всего города-ульи предпочитали «плюнуть» в открытые месторождения чем-то наподобие городка, почти всегда намертво привязанного к метрополии поставками пищи. Когда месторождение истощалось, улей «втягивал ложноножку».

Народы, расы и племена, поставленные в не суровые, но жесткие рамки выживания, формировали новую структуру — евгеническая меритократия. Чем здоровее и успешнее был индивидуум, тем больше потомства он мог себе позволить. Более того — в большей части Секторов даже был обязан это сделать. У особо исключительных экземпляров регулярно делали забор семени. Жаль, что слишком мало времени прошло, чтобы оценить предпринимаемые обществом меры.

А вот с прогрессом тут все было паршиво — по сравнению с Срединным миром. Дефицит ресурсов, неподатливая и бурная энергия концентрированного эфира, сложная и хрупкая инфраструктура… проблем у подземников было не счесть. Но за счет их наличия и формировалось мультирасовое общество полное толерантности.

Настолько полное, что огромный полугном в лохмотьях, не спеша шаркающий по переходам и мостам, не вызывал особой неприязни. Раз живой и свободный, значит — ему есть где жить и есть на что.

Спустя неделю неспешных ковыляний по нижнему уровню Сектора, я пришел к выводу — Подземный Мир мне не нравится. Категорически! Здесь было тоскливо, угрюмо, однообразно и скучно. Города-ульи были огромными образованиями, испытывающими постоянный дефицит всего, кроме пищи и воздуха, за аналог грифельных досок для Ай мне пришлось заплатить столько, что дешевле вышло бы обшить весь снятый нами склад листами из лучших сплавов Эйнура! Как только местные бессмертные не сошли с ума от почти сотни лет столь скучного существования?!

На ответ я набрел спустя месяц — запои! Каждый Бесс города-улья имел мирную и военную профессии, переключаясь между ними по желанию. Хочешь — иди в разведку, хочешь — сиди и лепи горшки. Ничего не хочешь делать? Добро пожаловать в запой грибным пивом специально для бессмертных! При виде пьяной в дрова темной эльфийки семидесятого уровня, бодро блюющей в чью-то крытую повозку под звонкий мат возницы, я твердо для себя решил, что видел в гробу столь безопасный мир.

Если тут урожденные бессмертные периодически с тоски нажираются до потери пульса, то я тут жить не хочу. Одно дело отшельничать на каком-нибудь острове или пещере, зная, что от всего остального мира тебя отделяют лишь дни пути и скорость ног… или полета на цепях, и совершенно другое — засесть в какой-нибудь пещере, из которой один выход в один город. Подземный мир — тесное и неприветливое место, весьма скупое на чудеса… а уж о хрупкости этих ульев и говорить не стоит. Для локального конца света достаточно, чтобы восстали нижние уровни двух-трех Секторов. Ненадолго, всего на недельку.

И всё. Не совсем всё, но скорее всего — пойдет цепная реакция, не успевший притереться народ повылезает из ниш, куда его загнала стратегия выживания, и начнет бороться за кусок послаще. Вон стоит только посмотреть, какими взглядами работяги-грибники, вынужденные наматывать в рабочий день по двадцать-тридцать километров пешком, смотрят на легко порхающие меж этажами расы.

— Доски для черчения, пюпитры, бумага из тетты, древесина широкими досками… — задумчиво бормотал приказчик-гном, почесывая подбородок, — Ты хоть представляешь себе, во сколько это тебе обойдется, Шадр? Да еще в таких количествах?!

— Деньги есть. Если ты, конечно, не совсем оборзеешь с ценой, — хмуро прогавкал я из-под капюшона, — Школу хочу построить. На послезавтра доставочку организуешь?

— На… после…? — кажется, я сломал гнома, сам не ведая как, — …завтра?

— Да, на послезавтра.

— Через два года, минимум! — взорвался эмоциями приказчик, экспрессивно маша руками, — Ты откуда такой вылез?! У нас от квот пять процентов товара для розницы остается, и на них очередь выстраивается! С верха Сектора, между прочим! Так что ВЕСЬ твой заказ надо оформлять отдельным листом и отправлять в Вадум, под него подготовят площади, вырастят, высушат, обработают, залакируют… и получишь свою школу! Через два года! Минимум!