Значит, минимум сто, максимум шестьсот. Мартин я ничего не сказала. Иначе мне пришлось бы рассказывать все остальное. Она сделала вывод, что этот страх берет начало из моей амнезии. Пусть так думает и дальше.

Я залезла в интернет и принялась искать данные о Джордже Олдридже. И каково было мое удивление, когда прочитала, что он находится в стадии развода с Изабеллой Касс, владелицей галереи на Рамблас! Они разводятся, прожив всего… Я подняла голову кверху и ликующе рассмеялась. Полгода!

Что же произошло? Как за такой короткий промежуток времени они успели надоесть друг другу? Почему-то мне стало легко и радостно. Похлопав в ладоши и покружив по комнате, в конце концов, я все-таки взяла себя в руки и уселась за стол. Для меня это событие было счастливым, но я же не знаю, а вдруг для Джорджа оно тягостное и горькое?

Я взяла чистый лист бумаги и принялась составлять план, как отобрать рамку.

Утром Джордж подписал документы. Адвокат советовал не спешить, но Джорджу хотелось поскорей оставить позади и Изабеллу, и его неудавшийся брак. Забыть, как страшный сон. Условия были грабительские. Она претендовала на половину виллы и половину доходов с его книг, которые он издал до развода.

— Разве она может? — удивился Джордж.

— Может. На суде ваша жена скажет, что была музой, что помогала Вам в продвижении произведений. Ведь так? — молодой адвокат, которого посоветовал Алан, с уверенностью загибал пальцы. Джордж уныло кивнул «Было дело».

— Если дойдет дело до суда, трудно будет доказать, что Ваши книги — это только ваша заслуга. В основном суд встает на сторону женщин. А что до виллы? У нее нет своей квартиры, сейчас она живет у родителей. Она вправе претендовать на компенсацию. Но этот пункт мы можем оспорить. У нее есть галерея.

— Ладно, пусть забирает половину. Только давайте поскорее закончим это дело, — отмахнулся Джордж.

Желание Изабеллы развестись стало для него громом среди ясного неба. В последние месяцы он неплохо зарабатывал, ездя по Европе, ведя свою собственную колонку в «Эль Паис». Он даже начал немного писать, пока зарисовки, очерки, но их с удовольствием печатали в журналах. Джордж уже думал, что жизнь обрела прежние краски, пришло вдохновение, азарт, интерес, как Изабелла в очередную ссору (а они в последнее время стали регулярны), вдруг заявила: «Или ты звонишь своему отцу, или я ухожу от тебя». Если честно, Джордж опешил.

— Как мой отец связан с нашим браком? — холодно поинтересовался он.

— Выходя за тебя замуж, я думала, что вхожу в знаменитое семейство Олдриджей, а оказалось, я прозябаю в Барселоне, живя с обыкновенным журналистом, — отрезала Изабелла.

— То есть я не оправдал твои надежды?

— Именно, — глаза его Изи излучали ледяное презрение, — будь ты знаменитым писателем, я бы еще, возможно, смирилась со своим существованием. Но ты и им не стал!

— Прошло всего полгода со дня нашей свадьбы, — Джордж с трудом сохранял спокойствие, он еще надеялся, что это обычная ссора, которых было уже немало за последние месяцы, — слишком мало, чтобы сделать выводы о моем писательском мастерстве или его отсутствии.

— Я не собираюсь тратить лучшие годы своей жизни на неудачника, — категорично заявила Изабелла, — я выходила замуж за перспективного писателя, старшего сына владельца империи Олдриджей, а не за простого журналиста. Одного из многих тысяч.

— То есть, ты выходила замуж не за меня, — переспросил Джордж, — а за мой вероятный статус? А как же любовь? Она в твоих прогнозах имела место?

— Любовь — это оправдание для бедных, — фыркнула Изабелла, — богатые женятся по другим причинам.

Джордж смотрел на свою жену и не узнавал ее. Прекрасное любимое лицо оделось в неприступную высокомерную маску. Весь ее вид излучал презрение. Он что, совсем не разбирается в людях, если позволил этой красивой циничной незнакомке войти в свой дом и свое сердце?

— Если ты хочешь остаться со мной, выполни мои условия — помирись с отцом и войди в совет директоров. Иначе — развод, — произнесла Изабелла, ее губы дрогнули в язвительной ухмылке.