В голове ворочаются мысли, как тяжелые валуны, вот почему я никогда не любила роботов, потому что ими легко управлять, можно поменять программу, вместо добрых и послушных, они станут убийцами…
На кровати нашла разобранную одежду, кто-то из обслуги заранее побеспокоился. Значит прежде пойти нас убивать, у них программа работала нормально, они делали то, на что их программировали.
Одеваюсь и бегу в кабинет, мне надо этой мыслью поделиться с Андреем. В кабинете во всю идет расследование, из роботов убийц извлечены карты памяти и чипы, их исследуют, из дальних галактик прибыли спецы. Они тоже такого же мнения, как и я, до определенного момента все шло хорошо, программу запустили дистанционно, но раз роботы никуда из здания не выходили, значит, вредоносный чип им вставил тот, кто бывает в этом доме.
— Вам надо с Андреем остановить расследование на время, — говорит Пилат.
— Почему?
— Это опасно, на вас напали уже дважды за последний день, вы слишком быстро продвигаетесь к разгадке.
— Значит надо ускориться, а не останавливаться, — настаиваю я.
— Энжи, будет очень плохо, если мы тебя потеряем.
— Вы меня не потеряете, вы же сами сказали, что у меня есть способности Маргуса.
— Тебе их надо развивать, да и эти способности самого Маргуса не спасли от смерти.
— А что если Маргуса убили не какие-то воришки, а человек, которого он хорошо знал, и не ожидал подвоха от него.
От этой мысли мне самой становится страшно, вижу, как лицо Пилата вытягивается и резко бледнеет.
А если Маргус знал человека убившего его, значит этот человек из его ближайшего круга, а может из совета. Я не озвучиваю эту мысль вслух, но меня поняли все присутствующие. У Пилата начинают трястись руки, вижу, как он взволнован, он отворачивается, чтобы скрыть свое волнение.
И в этот момент, мне кажется, что он знает, кто совершил покушение…
На следующий день мы решили продолжить свое расследование. И первым делом решили изучить кусок шерстяной ткани, который использовали как мое одеяльце. Мы разворачиваем его на столе и стараемся рассмотреть. Н первый взгляд обычное тканое шерстяное полотно, раскрашено разными красками, но оно явно было оторвано от большего полотнища, края были неровными, нитки легко осыпались. Мы долго рассматривали полотнище, но так и не смогли определить, что на нем изображено.
Держу одеяльце в руках, и вдруг мне приходить мысль, что это тряпицу держал в руках мой отец, в ней несла меня мать, значит, она хранит память от прикосновений, каждый предмет на себе несет мгновения памяти, только их надо почувствовать. Я беру одеяльце в руки, крепко прижимаю к груди, как мать, несущая свое дитя, и закрываю глаза…
Закрываю глаза, останавливаю мысли, я в пустоте вселенной…тишина оглушающая…
Вдруг откуда то издали стали доноситься отголоски разговоров, крик, плачь, то плачет ребенок, на взрыв, ребенок плачет давно, голос его охрип…
И вдруг вспышка, мир залился яркими красками, меня словно бросили в кипяток, это воспоминания, прошлое…