Он задумчиво улыбнулся.

— Они маленького роста, но у них много любви для других.

— А старые женщины?

— Очень энергичны. С возрастом их аппетит скорее увеличился, чем ослаб.

— А сейчас вы снимаете фильмы вроде того, что прислал мне ваш адвокат?

— Да.

— В них люди давят жуков?

— Да.

— И мышей.

— Да.

— Вам нравится ваша работа?

— Очень. Я так понимаю, вы меня осуждаете?

— Назовите меня фарисеем, но, на мой взгляд, это какое-то извращение, помимо того, что жестоко и, скорее всего, противозаконно.

Рэйгл наклонился ко мне и постучал согнутым указательным пальцем по моей коленке. Я подавил желание оттолкнуть его руку.

— Но люди убивают насекомых и прочих ползучих тварей каждый день, мистер Паркер, — начал он. — Многие из них даже получают при этом удовольствие. Но, как только они в это признаются и пробуют воспроизвести это ощущение в какой-либо форме, наши чудовищно абсурдные правоохранительные организации просыпаются и наказывают их. Не забывайте, мистер Паркер, в этом штате Рейча засадили в тюрьму за то, что он продал мне шесть коробок насекомых. — Он откинулся на стуле и ослепительно улыбнулся мне.

Я тоже улыбнулся:

— Полагаю, не только в штате Калифорния власти имеют претензии к вам по поводу законности того, чем вы занимаетесь.

Жизнерадостное выражение на лице моего собеседника померкло, и, похоже, он побледнел под слоем загара.

— Э-э, да, — наконец произнес Рэйгл, закашлялся и потянулся за стаканом воды на столе. — Некий господин особенно возражает против отдельных моих произведений.

— И кто же это?