Глава 17

Феи в мышеловке, сирена в голосе, пес в образе

Феи стояли в центре огромного мрачного кабинета с факельными светильниками на каменных стенах и в окружении массивной мебели. Тер Леон указал девушкам на широкий диван, сам устроился в кресле напротив и сложил руки на груди.

– Что ж, юные миз, приступим к допрос… к беседе, – произнес он, а Майя сразу поняла, что начало не предвещает ничего хорошего. Она подавила судорожный вздох, Аделин следом ойкнула, а дракон усмехнулся, довольный произведенным эффектом. – Расскажите-ка мне во всех подробностях, где вы обнаружили статую моего предка. О том, как вы ее установили на площади, я не спрашиваю. Сие действие я наблюдал с воздуха. Слушаю!

– А-а-а… – протянула Майя, разглядывая подлокотники кресла, оформленные в виде пасти дракона.

– Э-э-э… – вторила ей Аделин, косясь на массивные ножки-лапы, на которых возвышалось кресло.

Феи не были уверены, стоит ли говорить теру Леону правду. Возможно, невеста дракона, прогуливаясь по парку, обнаружила, что статуя главы рода безнадежно испорчена и из лучших побуждений решила скульптуру выброс… то есть отреставрировать. Чем именно руководствовалась невеста, феям было неведомо. Но ни подставлять миз Флексиолу, ни врать теру Леону не хотелось, поэтому они размышляли, как лучше поступить.

– Дело в том… – тер Леон склонился к феям и свел широкие медные брови вместе, а Майя съежилась от страха.

Хотя Леон Игнис и был интересным мужчиной, все же он дракон, да еще трехсотлетний. Такой съест и не подавится.

– Дело в том, – повысив голос, рыкнул хозяин замка, – что несколько месяцев назад статуя прадедушки исчезла из парка, что примыкает к замку. Да, парк был неухоженный, мне все было недосуг заняться благоустройством поместья, да и статуя выглядела неприглядно – хвост отвалился, чешуйки потемнели. Но когда скульптура пропала, я был опечален, если не сказать больше.

– Зато теперь ваш прадедушка как новенький, с хвостом, клыками и чешуей, – поторопилась сообщить хозяину замка Майя. – Вернее, его памятник.

– И стоит, словно живой, на площади, радует глаз горожан, – вторила ей Аделин.

– Так где вы его нашли?! – прищурился тер Леон и хлопнул по подлокотнику ладонью. Раздался треск, напоминающий рык, а феи подскочили. – Сидеть! И отвечать на мои вопросы честно и по существу. Нет, я, разумеется, благодарен вам, что вы установили статую Игниса на центральной площади, но мне необходимо выяснить, кто… – Тер Леон ослабил шейный платок и шумно выдохнул: – Кто умыкнул прадедушку у меня из-под носа? Спрятал, а может, и выбросил, словно ненужный хлам. А если я сдал его на реставрацию, то почему не помню?

Феи занервничали: неужели придется рассказать правду? Не хотелось бы вмешиваться в отношения тера Леона и его невесты. Что же тогда: пасть невинными жертвами чужой ошибки? В душе, где-то очень глубоко, Майя была уверена, что миз Флексиола не хотела навредить жениху. Просто не разобралась, перепутала, поторопилась. В любом случае, о чем думала невеста дракона, не узнать. А вот о чем думали они с Аделин, осуществляя план по переносу статуи на площадь? Вот оно – состояние аффекта, когда действуешь на эмоциях, не задумываясь о последствиях. Ведь рано или поздно тер Леон обо всем бы догадался.

– Ну?! – дракон рявкнул, а феи сжались. – Слушаю вас!